Реальностью современного мира является процесс глобализации, интенсифицировавшийся во второй половине ХХ в., но предпосылки и первые проявления которого фиксировались еще на рубеже XIX-XX вв., а по мнению некоторых исследователей, даже ранее. Глобализация в той или иной степени затрагивает все социальные группы, составляющие современные общества. Мы в данной статье остановимся на её влиянии на слой интеллектуалов.
Процесс глобализации тесно связан с иным масштабным социальным процессом — процессом модернизации, переходом от традиционного общества к обществу современного типа, к эпохе модерна. Глобализация по сути своей является неким продолжением процесса модернизации.
Формирование глобальной экономики, а именно это является фундаментом глобализации, невозможно без распространения за пределы западной цивилизации присущих ей ценностей, установок и институтов. Помимо, собственно, экономического аспекта, глобализация имеет также политический и культурный аспекты, которые тоже подразумевают широкое распространение западного влияния в глобальном масштабе. Проводником западного влияния за пределами, собственно, западной цивилизации долгое время являлась интеллигенция, как западная, так и незападная, возникшая в результате процесса догоняющей модернизации.
Формирование постоянно растущего слоя интеллигенции — одно из проявлений модернизации западных обществ. Появление интеллигенции было обусловлено структурными и культурными изменениями, происходившими в западных обществах на протяжении нескольких веков, — изменения, в ходе которых истина религиозная, истина откровения, данная человеку свыше, уступала место истине, обретенной человеческим разумом в ходе самостоятельной познавательной активности. Иными словами, появление интеллигенции в культурном плане было связано с постепенной рационализацией западной культуры. Именно процесс рационализации, обусловивший возникновение нового подхода к управлению, организации человеческого общества вообще, выдвинул интеллектуалов на роль «законодателей», к мнению которых прислушивались в том числе и представители правящей элиты. Без использования знания не было бы возможным формирование современных государств с их рациональной моделью управления.
Усложнение социально-экономической структуры, обусловленное развитием капиталистической экономики, сопровождалось возникновением множества профессий, освоение которых было связано с получением образования. Расширение системы образования стало базой для массового производства интеллектуального слоя. Интеллектуалы выполняли множество значимых социальных функций, не только в сфере экономической и управленческой. Именно интеллектуалы в наибольшей степени сформировали то, что принято называть национальной культурой, воспроизводящейся при помощи системы массового образования и обеспечивающей ценностно-нормативное и идеологическое единство западных обществ.
Вовлечение в процесс модернизации незападных обществ сопровождалось западным культурным влиянием, частью которого становилось распространение западной системы образования. На основе западного образования формировалась интеллектуальная элита незападных обществ. Западное образование формировало западную культуру мышления в обществах с принципиально иной культурной традицией. Поэтому незападная интеллигенция, даже вполне почвеннически ориентированная, выступала невольным агентом западного культурного влияния.
На ранней стадии модернизации незападные интеллектуалы часто выступали сторонниками создания на собственной культурной почве западных институтов. Усвоив западный модернизационный дискурс, они видели в этом способ преодоления культурной и экономической отсталости своих обществ. Однако глобализация несколько изменила положение и идеологические ориентации как западных, так и незападных интеллектуалов.
Для западных интеллектуалов глобализация создала широкие возможности социальной пространственной мобильности. Члены академического сообщества и бизнес-сообщества интенсивно перемещаются по миру, формируя слой «интеллектуальных кочевников». Для таких людей более значимой становится профессиональная идентичность, нежели национальная. Говоря о представителях этого слоя, П. Бергер употребляет термины «деловая культура» и «клуб интеллектуалов»[1]. Эта глобальная элита состоит преимущественно из представителей западных обществ, но она активно пополняется выходцами и из других активно развивающихся регионов мира. Представители деловой и интеллектуальной элиты незападных обществ соединяют в своей идентичности национальные и глобальные составляющие. Формируется, таким образом, интеллигенция не национальная, а интеллигенция транснациональная, вненациональная, деятельность которой уже не направлена на укрепление и воспроизводство каких-то национальных культур.
Но формированием «глобальной интеллигенции» влияние глобализации на интеллектуальный слой не исчерпывается. Критически настроенные западные интеллектуалы нередко связывают концепции глобализации и модернизации с идеями культурного империализма, «кока-коланизации» — процессами растущей культурной унификации и гомогенизации, навязывания всему миру западных стандартов в ущерб иным национальным и цивилизационным ценностям. Таким образом, западные же интеллектуалы осуществляют критику, подрывающую культурное доминирование Запада. Внимание к культурным особенностям модернизации в разных обществах, осознание наличия разнообразных способов «вхождения в современность» также можно рассматривать как проявление критической позиции по отношению к сложившейся ситуации в мире, когда центр «производства смыслов» находится на Западе, несмотря на усиление в экономическом и политическом смысле других регионов. Поворот части западных интеллектуалов к иным культурам обусловлен и миграционными процессами, связанными с глобализацией. Формирование внутри западных обществ «анклавов» представителей незападных культур, не желающих полностью ассимилироваться и усваивать западные ценности (что существенно отличает «новых мигрантов» от тех, кто переезжал в Европу в начале ХХ в. и стремился к ассимиляции), необходимость диалога и нормального сосуществования с населением этих анклавов вызвали к жизни западную политику мультикультурализма, которая в настоящий момент переживает некоторый кризис, но в целом сохраняет свое влияние.
Таким образом, на западную интеллигенцию глобализация воздействует двояко: с одной стороны, западные интеллектуалы являются проводниками западной культуры в мире и составляют ядро формирующейся транснациональной культурной элиты, фундамент которой составляют западные ценности. С другой стороны, частью западных же интеллектуалов западное культурное доминирование воспринимается критически, приветствуется уважение к культурному и цивилизационному многообразию. Но другие группы западных интеллектуалов, тяготеющих к правому идеологическому спектру, видят в политике мультикультурализма и растущем потоке мигрантов угрозу западной культурной и национальной идентичности.
Глобализация раскалывает идеологически интеллектуальные круги Запада. Глобализация же создает транснациональную интеллектуальную элиту, лишенную прочной национальной идентичности.
Что происходит с незападными интеллектуалами под воздействием глобализационных процессов?
Незападная интеллигенция тоже оказывается расколотой. Часть интеллектуалов-профессионалов, чья деятельность связана с бизнесом, наукой, искусством, интегрируется в транснациональную интеллектуальную элиту, ориентированную на западные ценности. Но многие интеллектуалы оказываются вовлечены в противоположный по направленности процесс.
Выше отмечалось, что интеллигенция незападных обществ, возникшая в результате знакомства с западной культурной традицией, первоначально выступала как агент модернизации и вестернизации. Однако на исходе ХХ в. стали проявляться иные тенденции, когда возникло новое поколение интеллектуалов, получавших образование уже у себя на родине, на основе тех образовательных институтов, возникновение которых было связано с модернизацией. И настроения этой второй волны интеллектуалов зачастую были критическими по отношению к западным установкам и западному влиянию. Эти критические настроения оказались созвучными критике западного доминирования в рамках западного интеллектуального сообщества. В основе критических настроений часто лежали уже достигнутые успехи в экономическом развитии стран догоняющей модернизации, которые были бы невозможны без освоения западного опыта. Эти успехи позволили незападным интеллектуалам преодолеть чувство ущербности, порождаемое экономической отсталостью на ранних стадиях модернизации.
Процесс роста антизападных настроений в среде незападной интеллигенции С. Хантингтон назвал индигенизацией.
«…Когда незападные общества чувствовали себя слабыми в отношениях с Западом, они обращались к западным ценностям. Теперь, когда они из слабых превратились в исключительно мощные страны, они не упускают случая напасть на те же ценности, которые до этого использовали для преследования своих интересов.
Возникновение подобных позиций является проявлением того, что Рональд Дор назвал феноменом индигенизации второго поколения. Как в бывших западных колониях, так и в независимых странах вроде Китая и Японии «первое модернизаторское поколение получало образование в западных университетах. Большинство из второго поколения, намного большего, напротив, получает образование дома, в университетах, основанных первым поколением, где для обучения используется местный, а не колониальный язык. Эти университеты дают куда менее тесный контакт с миром культуры метрополии, и знания обрели местный колорит — посредством перевода. Выпускники этих университетов негодуют по поводу засилья предыдущего обученного на Западе поколения и потому часто поддаются призывам местных оппозиционных движений»[2].
Индигенизация, возврат к собственной культуре, не обязательно затрагивает только второе поколение. По замечанию Хантингтона, многие деятели первого поколения тоже оказывались подхваченными этим процессом. В глобализирующемся мире индигенизация становится широким движением — после западного обучения интеллектуальные и политические элиты незападных обществ пытаются утвердиться на фундаменте собственных ценностей. Этому парадоксальным образом способствуют заимствованные с Запада политические институты — демократия, как отмечает Хантингтон, приводит к власти тех, кто апеллирует к местным, а не западным ценностям.
«Индигенизации способствует демократический парадокс: принятие незападными обществами западных демократических институтов поощряет и дает дорогу к власти национальным и антизападным политическим движениям. В 1960-е и 1970-е годы вестернизированные и прозападные правительства в развивающихся странах находились под угрозой переворотов и революций; в 1980-е и 1990-е они подвергались опасности проиграть выборы. Демократизация вступает в конфликт с вестернизацией, а демократия по своей сути является процессом, ведущим к защите местнических интересов, а не к космополитизации. Политики в незападных обществах не выигрывают на выборах, демонстрируя, насколько они западные. Предвыборная гонка, напротив, заставляет их апеллировать к тем вещам, которые они считают наиболее популярными, и эти темы обычно связаны с этническими, национальными и религиозными вопросами»[3].
Апелляция к собственным ценностям нередко превращается в возрождение религиозных традиций. Фундаментализм также может быть рассмотрен в рамках индигенизации. В обращении к религиозным традициям в попытке утвердить свою культурную самобытность нет ничего удивительного и неожиданного. Именно религии лежат в основе цивилизационной специфики, что отмечал еще А. Тойнби и повторил С. Хантингтон. Отказ от западных ценностей неизбежно означает поворот к собственному религиозному наследию. Незападная интеллигенция оказалась неспособной создать какой-то светский проект современности, отличающийся от западного. Эта неспособность обусловлена генезисом этой интеллигенции. Так или иначе, она создана западной моделью образования и западной культурой мысли. Даже противостояние Западу происходит на основе западных же концепций. Национализм, теория культурного империализма, цивилизационная теория — элементы западного наследия, на которые опирается бунт против Запада. Не говоря уже о том, что благоденствие незападных обществ зависит от того, насколько полно они освоили и внедрили западные экономические институты. Такова парадоксальная реальность глобализации — культурный бунт против Запада опирается на западное культурное наследие и западную модель экономики. Опирается именно потому, что не существует интеллектуалов современного типа, чей генезис не был бы связан с освоением западной же интеллектуальной традиции, кто был бы способен создать собственную модель современности, независимую от западной модели. Любая альтернативная модель оказывается синтезом традиционной культуры с элементами западного опыта. Успех модернизации во многом зависит от того, насколько удачным оказывается этот синтез.
Опыт российских интеллектуалов демонстрирует, что в российском обществе разворачивались сходные процессы. Возникновение собственного слоя интеллектуалов оказалось возможным в результате петровских реформ. Слой интеллектуалов возник именно на основе контактов с западной культурой и в теснейшей привязке к западному опыту. Но уже достаточно быстро (по историческим меркам) российские интеллектуалы оказались расколотыми на западников и славянофилов, один лагерь тяготел к полному освоению западного опыта, второй идеализировал отечественные традиции (которые на деле не являлись реальными традициями) и критиковал Запад, используя западные же философские идеи. Построение советского общества позволило на какой-то срок «обогнать» Запад, используя опять же западную теорию, переработав её в соответствии с местной спецификой. После распада советского проекта российская интеллигенция оказалась перед старой проблемой — следовать западной интеллектуальной традиции или создавать что-то свое. Государство, утратив прежнее идеологическое обоснование и испытывая постоянный кризис легитимности, пытается использовать ресурсы православия. К православию же обращаются консервативно настроенные современные российские интеллектуалы, пытаясь найти «противоядие» от вредоносных западных ценностей. Эти интеллектуалы нередко с некоторой завистью смотрят на исламские общества, которым удалось сохранить религиозную идентичность, в то время как Россией она в значительной степени утеряна. Другая же часть интеллектуалов, напротив, ориентирована полностью прозападнически и отрицает ценность российского культурного наследия. Обе позиции — и тяготение к культурному изоляционизму, и отторжение собственной культурной специфики — не являются плодотворными. Кризис культурной и национальной идентичности российского общества до сих пор не преодолен.
Глобализация создает множество культурных, идеологических и идентификационных коллизий. Взаимосвязанное, как никогда, человечество остро осознает свое культурное разнообразие и стремится его сохранить. Нередко это приводит к отказу от культурных достижений модернизации и возрождению архаики. В то же время процессы межкультурного взаимодействия размывают четкие культурные идентичности и порождают удивительное культурное многообразие. Усиление культурного многообразия провоцирует межкультурные конфликты. Экономическая взаимозависимость не делает мир единым политически и культурно. В осмыслении и поисках путей преодоления конфликтов интеллектуалам принадлежит ведущая роль. Однако им же нередко принадлежит заметная роль в разжигании подобных конфликтов.
Несмотря на культурное многообразие и стремление многих активных групп всячески его отстаивать, современная глобализация является, как было отмечено выше, распространением западных институциональных моделей в глобальном масштабе. Культурное многообразие надстраивается над этим фундаментом, не подрывая его самого. Последовательное воплощение антизападных ценностей означало бы отказ от цивилизованного существования вообще. Даже наиболее радикальные религиозные фундаменталисты редко доводят антимодернистские установки до полного логического завершения. Но западная цивилизационная модель сегодня находится в кризисе.
Глобализация расшатывает основы национальных государств, созданных классическим модерном. Глобальная экономика не несет автоматического процветания всем её участникам и становится всё менее регулируемой и предсказуемой. Национальные государства все менее эффективно справляются с порождаемыми глобальной экономикой рисками. Глобализацию сопровождают все новые и новые политические конфликты, многие из которых имеет этническую и религиозную составляющие. Существующая система международных отношений с сохраняющим лидерство Западом и особенно США постепенно перестает соответствовать растущей мировой сложности. На фоне этих проблем проблемы культурные отходят, казалось бы, на второй план. Однако на самом деле именно культурные проблемы во многом порождают все остальные. Современная глобальная цивилизация переживает мировоззренческий кризис, не имеет общего видения перспектив дальнейшего развития человечества, стихийно формирующийся новый мировой порядок лишен легитимности. Запад продолжает доминировать в культурном плане, но и западная цивилизация не может предложить сегодня внятных ориентиров дальнейшего развития, кроме сохранения существующей ситуации, хотя она становится все более критической. Все классические идеологии модерна, которые с большим или меньшим запозданием заимствовали страны догоняющей модернизации, на сегодняшний день оказались исчерпанными. Возникшая относительно недавно антиглобалистская идеология, имеющая своих адептов и на Западе, и вне его, не предлагает внятных позитивных проектов, базируясь больше на энергии и пафосе отрицания. Сам проект модернизации, отождествляемой с вестернизацией, потерпел поражение. Глобализация постоянно подвергается критике именно потому, что является продолжением модернизационно-вестернизаторского проекта. Западные интеллектуалы не могут пока предложить какой-то новой парадигмы исторического развития, хотя всё более активно критикуют сложившуюся ситуацию. Но незападные интеллектуалы еще в меньшей степени готовы к решению этой задачи, поскольку до сих пор находятся либо в интеллектуальной зависимости от Запада и наследуют его кризисные установки, либо в зависимости от собственной религиозной традиции, которая по определению не универсальна и не достаточна без западной экономической, научной и технической составляющей. Тем не менее именно перед интеллектуалами стоит задача осмысления нового мирового порядка и, возможно, нового цивилизационного проекта. Пока только западная цивилизация и западная культурная традиция сумели заложить основы универсальной цивилизации. Связано ли дальнейшее существование человечества с изменением этой модели, формированием иного универсального цивилизационного проекта или с новой фрагментацией человечества по религиозным и этническим признакам — покажет будущее.
________________________
-
- Многоликая глобализация: культурное разнообразие в современном мире / под ред. П. Бергера и С. Хантингтона. М., 2004.
- Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2006. С. 132-133.
- Хантингтон С. Столкновение цивилизаций… С. 135.
https://cyberleninka.ru/article/n/intellektualy-v-epohu-globalizatsii