В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Геннадий Хазанов, художественный руководитель Театра Эстрады, Михаил Федотов, вице-президент фонда «Индем»
Тема: «Интеллигенция и власть»
Эфир ведет Нателла Болтянская
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Информационным поводом для нашей встречи послужила ссылка в газете «Известия» от 11 сентября на лекцию, прочитанную Геннадием Хазановым в стенах Международного университета. Статья называется «Хазанов похоронил российскую интеллигенцию», — вы зачем так себя ведете, Геннадий Викторович?
Г.ХАЗАНОВ: Как могу, так и веду, что же делать. Поскольку моя лекция не называлась «Интеллигенция и власть», а называлась «Взаимоотношения художника и власти». Но за два дня до этой лекции я провел в «Независимой газете» интервью с Г.Поповым, и в заголовок была вынесена такая фраза: «Место интеллигента в сегодняшней России в оппозиции». И смысл этого интервью был именно такой. И я стал полемизировать именно на эту тему. И надо сказать, что Гавриил Харитонович Попов, президент Международного университета, находился в своем кабинете и слушал прямую трансляцию, и мне было очень радостно, что он доехал, победив все пробки, которые организовались после того, как он покинул пост мэра, и так замечательно сложилось, что он был моим радиослушателем. Я думаю, что, наверное, он был несколько удивлен. Поскольку, наверное, думал, что я буду петь «Осанну», и выражать свое согласие с точкой зрения уважаемого мной Гавриила Харитоновича, который, с моей точки зрения, сделал очень много для становления новой России.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Так каковы должны быть идеальные взаимоотношения художника и власти?
М.ФЕДОТОВ: Вы меня поставили в очень сложное положение. Во-первых, я не слышал лекции Геннадия Викторовича. Но хуже того, — я не читал статью Гавриила Харитоновича. Хотя меня немножко резануло название статьи Попова. Для меня это выглядит довольно странно, потому что я вообще считаю, что интеллигент это не стадное животное, каждый интеллигент абсолютно уникальный человек, уникальный мир. И выстраивать всех интеллигентов «за» или «против» бессмысленно. Вы можете себе представить роту философов? Я не могу. В советском режиме это возможно было. Но интеллигент по своей натуре кошка, которая гуляет сама по себе. Во-вторых это человек, который очень не любит, когда им начинают командовать. И в-третьих, это человек, который не любит ходить строем. Есть организация «Идущие вместе» когда я их увидел, я понял, что я хочу идти в другую сторону, причем для меня не имеет значения, куда они идут, мне важно, что они идут вместе, а я не хочу идти вместе.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Правильно ли я поняла, что возникла некоторая формулировка интеллигенция это некая прослойка, у которой не сложилась судьба, которые, с одной стороны, занимаются интеллектуальным трудом, а с другой стороны судьба у них не сложилась.
Г.ХАЗАНОВ: Очень хорошо, что мы вышли с вами в этот коридор.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Секундочку, я посмотрела определение интеллигенции в словаре — социальная группа, состоящая из людей, профессионально занимающихся умственным трудом.
Г.ХАЗАНОВ: Прямо скажем, в таком случае те, кто занимается умственным трудом, автоматически включают в себя парикмахеров, поскольку имеют дело с головами, нейрохирургов, и так далее.
М.ФЕДОТОВ: И модисток.
Г.ХАЗАНОВ: Но я хотел сказать, чтобы у наших слушателей не возникло ни миллиграмма подозрения мы встретились с Михаилом Александровичем за полторы минуты до эфира, ни о чем не договаривались, и более того, — для него была полной неожиданностью информация по поводу этой лекции, и он в данном случае человек, попавший с корабля на бал.
М.ФЕДОТОВ: Между прочим, действительно, — с корабля на бал, я только что приехал с дискуссии в галерее ОГИ, которая была посвящена теме «Формирование образа врага», и если соединить эти две темы вместе, получается замечательный коктейль.
Г.ХАЗАНОВ: А я хотел бы сказать, что толчковой ногой для чтения лекции в университете явилась статья, опубликованная в «Литературной газете» в конце нынешней весны бывшего министра культуры, статья человека, который сменил Михаила Александровича на должности представителя или посла России в ЮНЕСКО, и теперь он, в качестве свободного художника, решил закончить книгу, которую он когда-то задумал. И какие-то фрагменты книги были записаны. Среди прочих, с моей точки зрения, не очень уважительно сказанных слов в адрес А.Райкина и М.Жванецкого, занимавшихся в советское время смехом и весельем, как утверждает Е.Сидоров, — делалось это от страха, — прошу прощения, если не точно цитирую. Но каждый имеет свою точку зрения, а дальше, когда я дошел до абзаца, который касался меня, то Евгений Юрьевич соболезнует по поводу того, что артист и человек, который не только производил на него хорошее впечатление как профессионал, но одно время даже был его родственником, теперь опустился до того, что целует власть в плечико, чтобы не сказать хуже не буду опускаться ниже.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Сразу вопрос — здесь приводится ваша цитата: «если власть даст средства для ремонта театра, я готов целовать ее даже в другое место».
Г.ХАЗАНОВ: Совершенно верно. Эта фраза являлась комментарием к тому, что написал Е.Сидоров, поскольку в данном случае я выступаю в двух ипостасях — и как художественный руководитель Театра Эстрады, который в 97-м году пришел в полном смысле слова на руины отвечаю за каждое свое слово. Я привел туда несколько очень состоятельных людей. Они приехали туда на своих Роллс-Ройсах, и вошли в помещение театра, и на протяжении часа они бродили по театру, и смотрели. И они мне сказали что ты от нас хочешь? Я сказал нельзя ли каким-то образом помочь театру? — Форма собственности у театра какая? Я говорю это муниципальная собственность, это театр Москвы. Вот в Москву и иди, и пускай муниципальный театр субсидируется из бюджета Москвы. Я понял, что кроме как к представителям власти, мне идти некуда. У меня, как когда-то шутили большевики, было два выхода из Кремля через Боровицкие или через Спасские ворота. У меня было два выхода — выйти на улицу и покинуть это место, что проще всего было сделать, или попытаться что-нибудь сделать в театре. Должен сказать, что меня не очень сильно нагибали, и Городская Дума в лице ее председателя, Владимира Михайловича Платонова, приняла живейшее участие в том, чтобы Театр Эстрады был внесен в план реконструкции. Здание, где находится театр, не ремонтировалось с момента постройки в 1931 г. Как до сих пор там не было пожара и все там не взорвалось одному Богу известно и тем, кто строил это здание, включая те ступени, по которым люди входили в театр я узнал об этом несколько месяцев назад, что там лежат при входе надгробные плиты. И обращаясь к власти, и получив от этой власти реальную помощь, включая первое лицо государства, потому что лично президент РФ принимал участие в том, чтобы обеспечить конкретными средствами решение Московской городской думы. Как же я должен себя вести? Я не говорю ни о чем другом, пусть это останется на совести автора этой статьи, но раз уж об этом зашел разговор, и если вдруг меня мой бывший родственник слушает, то я хотел бы ему задать вопрос а какие у меня должны бы быть отношения с властью, когда я у этой власти подписывал документ о продаже государственной дачи по остаточной стоимости для министра культуры?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Вы уже не один день любимец народный, и среди ваших поклонников есть люди власть имущие, и наверняка в вашей жизни бывало, когда вам приходилось общаться не с человеком, а с должностью у артистов это называется «хлопотать лицом». Означает ли это, что вы подписались публично, что вы выдаете стопроцентный кредит доверия. То есть, если начнут стрелять и вешать вы все равно поддержите. Мне кажется, может, это не так?
Г.ХАЗАНОВ: Думаю, что было бы странно мне даже размышлять по этому поводу я всей своей предыдущей жизнью сделал все, что было в моих скромных силах, для того, чтобы мы жили в стране без тоталитарного режима. Я не преувеличиваю свой вклад вовсе, говорю вам совершенно искренне, и не кокетничаю. Тем не менее, прошли годы, есть какая-то внутренняя коррекция, что-то видится лучше на расстоянии, чем изнутри. Несмотря на то, что я не всегда комфортно себя чувствовал при прежнем режиме, когда мне нужно было проходить 10-11 инстанций цензуры, когда меня лишали телевизионного эфира, когда я 10 лет был не выездной из страны, и, тем не менее мы все родились и выросли в одной стране, и мы ответственны за все, что в этой стране происходит, и если я сделал все от себя зависящее, чтобы была многопартийная система, чтобы были разные телевизионные каналы, чтобы была пресса многоголосная, как бы я ни относился к господину Шандыбину и его близким, или к писателю Проханову но я считаю необходимым давать возможность этим людям существовать в абсолютно равном режиме. И если население истребует это, значит, это население достойно того, чтобы жить при тоталитаризме, значит, оно достойно, чтобы покупать товары с черного хода, чтобы десятками миллионов быть или на грани репрессий, или за гранью репрессий. Я не имею права не уважать мнение. Я могу быть с этим не согласен. Сегодня даже есть возможность даже не жить в стране, если ты так сильно не согласен, но гораздо лучше жить в стране, и делать все, что в твоих силах вот, собственно говоря, и все. И если завтра власть скажет, что нужно повесить каждого второго то я скажу — тогда я каждый второй.
М.ФЕДОТОВ: Я сейчас понял, что за этим конфликтом между Геннадием Викторовичем и Евгением Юрьевичем Сидоровым стоят еще какие-то свои скелеты в шкафу. А спор между родственниками есть старая русская поговорка: двое дерутся, третий не мешай.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но мы же по сути.
М.ФЕДОТОВ: Мне кажется абсолютно естественной позиция интеллигента — делать все, чтобы в твоей стране жилось хорошо. Во-вторых, чтобы это «хорошо» было нравственно. Потому что хорошо это не только колбаса за 2,20. Потому что колбасу можно украсть, получить в качестве пайка к празднику 7 ноября. Для интеллигентного человека то, что безнравственно — неприемлемо. И отношения интеллигента и власти абсолютно неоднозначны для каждого интеллигента отдельно. Я имею основания себя в некотором смысле считать интеллигентным человеком. Я тоже был во власти, был министром, членом правительства, был послом. Могу сказать, что для интеллигентного человека это серьезное испытание. Например, когда вы едете на машине с мигалкой, и эта машина несется, разбрызгивая лужи на прохожих, это очень тяжело, потому что ты чувствуешь, что ты виноват перед этими прохожими. Ты себя убеждаешь но я же очень тороплюсь, сейчас в Кремле будет такое важное совещание, меня ждет президент, если я опоздаю, будет не просто скандал, там сорвутся важные мероприятия, будут большие проблемы общегосударственного значения. Но душа все равно не на месте, потому что ты чувствуешь, что ты делаешь что-то нехорошее.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но есть люди, которые чувствуют себя в такой ситуации абсолютно комфортно.
М.ФЕДОТОВ: У меня в тот мой опыт было замечательное средство если я вдруг переставал чувствовать, то в этот момент мне жена говорила — спокойно, следите за рукой, придите в нормальное состояние, — и все, и министр из меня улетучивался.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я предложила бы сейчас нашим слушателям принять участие в обсуждении нашей темы. И вопрос такой как вы считаете, сегодня власть давит на интеллигенцию, или нет? Если вы думаете давит, — 995-81-21, если нет, не давит, — 995-81-22. Пока идет голосование, я хочу покаяться когда я прочитала эту статью, я была безумно возмущена Хазановым. Но, с другой стороны, я прекрасно понимаю, что Хазанов высказал то, что, возможно, думает про себя каждый — однажды в эфире «Эхо Москвы» был предприниматель Михайлов, который сказал гениальную фразу «От моих денег никто никогда не отказывался».
Г.ХАЗАНОВ: Замечательно. Возвращаясь из гастрольной поездки по Дальнему Востоку, я в «Московских новостях» случайно наткнулся на «Отклики читателей», и вдруг увидел свою фамилию. Я стал читать на что же это отклики? Оказывается, отклики на письмо Виктора Шендеровича, который в предыдущем номере написал, адресуясь в мою сторону, «Письмо покойника» — он тоже прочел это по публикации в газете «Известия». Ну, у Виктора Анатольевича, видимо, так загружен график, что ему было некогда именно по этому вопросу набрать мой номер телефона, и спросить, и он решил сразу написать письмо. И как человек азартный, я начинаю читать письмо, думаю, — сейчас я отвечу. А потом прочел, мне стало лень, я зевнул, и сказал да нет, ну что там отвечать, поскольку это такая форма патологической демократии, которую представляет собой несгибаемый демократ Шендерович, что я подумал, что мог бы ответить ему одной фразой, не моей, а Ежи Леца «временами несгибаемая позиция это результат паралича».
Н.БОЛТЯНСКАЯ: В силу того, что вы много себе позволяли за вашу жизнь со сцены, от вас ждали того, что вы навсегда останетесь в оппозиции. А вы нас, которые стояли за вами, и боялись, считая, что вы все за нас скажете, — вы нас сдали. Разве не так?
Г.ХАЗАНОВ: Видите ли, когда сегодня в оппозиции находится господин Анпилов, у меня никакого желания солидаризироваться с ним, тем более, что я несу личную ответственность за все, что делает сегодняшняя власть, — я людей агитировал голосовать за Ельцина, я поддерживал Ельцина, и несу ответственность за все, что произошло во время правления Ельцина. Значит, я не имею права отходить в сторону, и начинать с высоты собственного величия, как может показаться, говорить это неправильно, и это неправильно. Тем более, что я функционер. Я на сегодняшний день не только артист, как был до определенного момента. Я встроен в вертикаль власти, пусть и на самом низу. И на сегодняшний день я несу ответственность за театр, который мне доверил мэр Москвы.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А за несколько минут нам позвонили 879 человек. И как вы думаете, разделились голоса?
Г.ХАЗАНОВ: Уверен, что звонящие на «Эхо Москвы» в подавляющем большинстве говорят, что давят.
М.ФЕДОТОВ: 80:20.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: 75:25.
М.ФЕДОТОВ: Но это действительно так. И я бы так ответил.
Г.ХАЗАНОВ: Я существую при новой власти, если делать отсчет от прихода Б.Ельцина, 11 лет. Я говорю только о себе лично, поскольку правильно сказал Михаил Александрович каждый отвечает за себя. Никогда, ни в чем не испытал давление власти за все 11 лет.
М.ФЕДОТОВ: Но есть кто-то, на кого можно давить, а есть кто-то, на кого давить нельзя. Я объясню, почему я считаю, что власть действительно давит на интеллигенцию. Если взять, например, научную интеллигенцию она давит на нее тем, что не выделяет деньги на то, чтобы наша научно-техническая интеллигенция жила и работала в нормальных условиях. А потом мы удивляемся а чего это они все уехали жить в Америку? Кстати говоря, там они живут и работают в замечательных условиях, и работают прекрасно. Почему мы этого ничего не делаем? Мы уничтожаем собственную интеллигенцию, собственных творцов, собственное будущее, собственный стратегический интеллктуальный ресурс. Это раз. Дальше наша творческая интеллигенция. Посмотрите, что происходит с книгоизданием, например, — сейчас издать хорошую книгу невозможно, но не потому, что запрещает власть, а потому что нет денег, а власть не делает ничего, чтобы эти деньги появились в сфере культуры. И объясню, почему. Например, в законе «Об авторском праве» есть такая норма, что правительство может ввести специальный сбор при издании произведений, которые находятся в общественном пользовании. Например, — вы хотите издавать стихи Пушкина. Ради бога вы ему авторский гонорар не платите, значит, для издателя выгодно издавать того автора, который давно умер, и невыгодно издавать того, который сегодня живет. Эту ситуацию можно было бы выправить — чтобы получали гонорары люди, которые сегодня живут писатели, поэты. Но этого ничего не делается.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Мне вспомнился анекдот про новых русских, которые в хорошем ресторане сидят в туалете в соседних кабинках, и один другого спрашивает как ты считаешь, то, что мы с тобой делаем, это умственный труд, или физический? Второй ему отвечает умственный, потому что если бы был физический, мы бы наняли кого-нибудь. Это к вопросу о том, умственным трудом вы занимаетесь, или нет?
Г.ХАЗАНОВ: Думаю, что физическим. Потому что если бы умственным, я бы нанял Федотова.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: От слушателя пришло сообщение, что Киркоров отремонтировал фойе театра, и задан вопрос кто кого целует?
М.ФЕДОТОВ: Учитывая рост Филиппа…
Г.ХАЗАНОВ: К сожалению, это дезинформация, компания «Чикаго», компания Филиппа и Аллы Борисовны, занимались только тем, что касается конкретно спектакля «Чикаго». Никакого отношения к реконструкции Театра Эстрады, ни к его сценическому оборудованию, ни к его новым пространствам, компания Киркорова не имеет никакого отношения. А если быть совсем точным, то только гримуборная, в которой находится Филипп Бедросович Киркоров, отремонтировала его компания, и завезла туда мебель. Реконструкцией театра нельзя назвать наклеенные на стенах, очень хорошо выполненные фотообои с фрагментами из спектакля «Чикаго», и это все.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Еще вопрос: «В чем конкретно ваша ответственность за то, что натворил Ельцин, и за то, что творит и еще натворит Путин?», — спрашивает Ирина.
Г.ХАЗАНОВ: Я не считаю, что Путин что-то творит, и еще натворит. Я больше боюсь, чтобы Ирина что-нибудь не натворила, меня это больше волнует. Я доверил свой голос президенту РФ на выборах, и когда придут новые выборы, я буду принимать решение, окажу я доверию Путину в следующий раз, или не окажу.
М.ФЕДОТОВ: На мой взгляд, здесь немножко путаются понятия. Дело заключается вот в чем конечно, я, так же, как и Геннадий Викторович, абсолютно полностью беру на себя ответственность за все, что происходило в годы перестройки, и я бы даже начал не с 91 г., а с 88-го, когда я активно пошел в политику, и мы с Батуриным писали закон о печати. Более того, я скажу, что в 96 г, я был тогда послом при ЮНЕСКО, и в день выборов я был в Москве, и в этот день улетал в Париж я совершил правонарушение, и проголосовал дважды. Я впервые об этом говорю я голосовал за Ельцина не потому, что меня кто-то купил или принуждал — потому что я считал, что для России это единственный правильный выход, это действительно гарантия продолжения демократических реформ. Это первое. Второе. Знаете, Геннадий Викторович артист, выражает свои мысли более витиевато, и поэтому говорит целовать в плечико, не в плечико…
Г.ХАЗАНОВ: Да не моя это фраза! Это ваш коллега, ректор Литературного института.
М.ФЕДОТОВ: Я бы сказал таким образом для меня сомнительна сама постановка вопроса целовать власть куда бы то ни было, любить власть. Да, господи, за что же ее можно любить? Я вам скажу был такой замечательный президент ФРГ, и ему задали вопрос любит ли он свою страну. Он сказал господа, вы что, я люблю свою жену, а свою страну я уважаю, о ней думаю.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ныне здравствующая Лени Рифеншталь в 36 г. сняла «Триумф воли», ее роман с Гитлером, как представителем института, закончился, но фильм потрясающий, и этот фильм был подарком художника Рифеншталь власти. Согласны?
Г.ХАЗАНОВ: Согласен. Ну и?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: В данном случае речь идет о целовании, или об искренней любви, которая закончилась, о заблуждении, которое лопнуло?
М.ФЕДОТОВ: Для тоталитарного режима целование власти, ее обожествление, ее возвеличивание это естественный процесс. Вспомните, сколько у нас было, может быть, менее талантливых фильмов, романов, — о героических усилиях нашей партии, и лично ну и что? Это тоталитарное мышление. И когда интеллигентный человек в условиях тоталитарной системы пытается выжить за счет того, что ассоциирует себя с этой системой, он перестает быть интеллигентным человеком.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А если вам предложат славословить президента согласитесь?
Г.ХАЗАНОВ: Не соглашусь, по простой причине боюсь за это получить обиду со стороны президента.
М.ФЕДОТОВ: Но обратите внимание, что сейчас накатываются колоссальные волны, и последняя меня просто потрясла я имею в виду инициативу президента Башкортостана Рахимова, поддержанную губернатором Тулеевым чтобы запретить в России всем, кому бы то ни было, называться президентами за исключением президента РФ. Знаете, вот это уже перебор. Потому что когда портреты президента на майках и салфетках это не страшно, это кич, а кич не может быть культом. Поезжайте в Америку — сколько увидите изображений президента в виде юмористических фигурок, на майках, чем угодно.
Г.ХАЗАНОВ: Да предмет бизнеса это.
М.ФЕДОТОВ: Это предмет бизнеса, и это кич, на самом деле. Но выходки наших политических деятелей — это, как говорят французы, «фо па».
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Юрий задает вопрос: «Вы говорите, что ответственны за то, что произошло во время правления Ельцина в чем ваша ответственность?»
М.ФЕДОТОВ: Нравственная ответственность, в первую очередь. Потому что я знаю, что я делал в этот период, я отвечаю за то, что мною было сделано и на посту министра печати, и на посту посла России при ЮНЕСКО, и я не могу себя упрекнуть ни в чем, я нигде не погрешил против своей совести. Я всегда и говорил, и писал, и делал то, что считал нужным. Но здесь я совпадал с правительством, и мне было легко.
Г.ХАЗАНОВ: А я ругаю себя за то, что я не сделал для огромного количества обездоленных людей в результате того, что произошло. И ничего другого, к сожалению, произойти не могло. И тот, кто верит в рождественские сказки, что существовали какие-то другие дороги, — возможно, я не специалист, а абсолютный дилетант, — но когда-то на президентском совете по культуре я, услышав, как измываются над заместителем министра финансов, был такой Зосим Петрович Молчанов, и когда на него кричали дайте деньги, дайте деньги, — как будто бы мешок с деньгами под ним, и я решил за него вступиться, и сказал — послушайте, что вы все дурака валяете? Если природные ресурсы, если нефть, газ, и так далее, отданы в частные руки, то может быть на каждую из компаний и повесить ответственность? На тебе висит Русский музей, а на тебе Большой Театр. На что мне сказали ты возвращаешь всех в тоталитарное прошлое. Я говорю а у вас какой выход? — Надо собирать налоги. Я сказал, — это замечательно, я только боюсь, что пока мы научимся собирать налоги, не будет ни Русского музея, ни Большого Театра, ни Мариинки, — ничего. И мы вышли с Зосимом Петровичем к лифту, он посмотрел на меня, и сказал спасибо, что вы за меня вступились, но я знаю выход, как за один год поправить ситуацию. Я говорю почему же вы не сказали? Он говорит это бессмысленно. Надо всем гражданам России на один год договориться не воровать. Хотя бы на один год.
М.ФЕДОТОВ: Хорошая идея.
Г.ХАЗАНОВ: Как говорил Аркадий Исаакович Райкин «Но это же Сен-Симон.»
М.ФЕДОТОВ: К сожалению, хотя идея абсолютно правильная.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Еще вопрос: «Не кажется ли вам, что когда вы понимаете, что вы не можете что-то сделать, то самый правильный выход повернуться и уйти. А вы продолжаете руководить теми структурами, которыми руководите».
Г.ХАЗАНОВ: Во-первых, я продолжаю руководить государственным театром, и делаю все, чтобы государственный театр этот остался. Важно, чтобы этот театр имел человеческий вид, был удобным, комфортным, куда будут приходить зрители это то, что мне по силам. Больше мне ничего не по силам, но хотя бы это. Не допускать на сцену порнографии, чернухи, хамства, — это в моих силах, и это очерчено обязанностями художественного руководителя. Приведу пример — в прошлом сезоне гастролировал петербургский спектакль под названием «Кыся», с теперь ставшим уже культовым — артистом, или кто он там теперь стал, может быть, он человек и не без способностей, — по фамилии Нагиев. Я пришел в зал. Я не мог уйти, потому что это была бы демонстрация, но как только закончился первый акт, я, не сказав ни кому ни одного слова, вылетел из театра, и уехал. Пришел на следующий день к директору театра — поскольку я художественный руководитель, у нас есть директор, Валерий Григорьевич Корн, и сказал ни под каким видом, ни при каких обстоятельствах, ни за какие арендные деньги, чтобы больше никогда в театре этого не было. Это я могу. И я считаю это своим долгом. Более того, — меня спрашивают, — а что вы делаете? Я гораздо более толерантен. Я теперь смотрю на людей, которые в отчаянии выходят, и говорят — дайте на образование деньги, — я с ними. Я не могу вынуть из кармана свои деньги их не хватит ни на что, но я понимаю, и настаиваю на том, что президент РФ понимает это не хуже тех, кто задает этот вопрос. Как это сделать, каким образом? Вот сегодня было второе рассмотрение бюджета, и я знаю, что все-таки там пересмотрели и увеличили средства на следующий год и на образование и на культуру. Замечательно сказал мне министр экономического развития Герман Греф, — «знаешь, вот тех денег, которые нужны на поднятие производства в полном объеме, нет. Но хотя бы помочь культуре и образованию, — в этих параметрах мы в состоянии это сделать, и обязательно это делать будем». У меня не очень много сил я не подписываю указов, не выдаю деньги, и не утверждаю бюджеты, и еще одна вещь я не ворую.
М.ФЕДОТОВ: Я тоже не ворую.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну и слава Богу, успокоили.
М.ФЕДОТОВ: И когда был на госслужбе, тоже этим не занимался. И воровать негде. И могу сказать, что делает фонд «Индем» для страны мы разработали целую программу антикоррупционной политики, послали ее в Кремль, Белый дом. И что дальше? Ее послали обратно. Был подготовлен огромный антикоррупционный доклад, вывесили его на Интернете, рассказали о нем. Ну и что? Ничего не делается. Мы подготовили целый ряд законопроектов, новую редакцию закона о СМИ, проект закона «Об общественном телевидении», целый ряд еще законопроектов, за которые отвечает, в частности, вице-президент фонда Краснов Михаил Александрович. И что? Кому-нибудь это нужно? К сожалению, здесь есть элемент невостребованности, и это очень обидно, потому что люди, которые собрались в фонде, на дороге не валяются — я имею ввиду и президента фонда Сатарова, и вице-президента Краснова, взять хотя бы председателя нашего научного совета Юрия Батурина. Я уже не помню, сколько у него дипломов 5 или 6, включая Академию Генерального штаба, — не нужны.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Геннадий Викторович, а вы готовы повлиять на политический выбор своих сотрудников?
Г.ХАЗАНОВ: Нет, и не собираюсь. Я только тем, что делаю, могу убедить окружающих меня людей, что в данном конкретном властном режиме, данное конкретное предприятие функционирует с поступательным движением, — не более того. И готов терпеть удары, синяки, оскорбления и плевки. Для меня главное закончить начатое дело по реконструкции Московского Театра Эстрады.
М.ФЕДОТОВ: У меня больше того, — в семье есть раскол по политической линии. Мои жена и дочка всегда голосуют за «Яблоко», а мы с сыном за СПС. Так что у нас тоже плюрализм и полная демократия. Но слава Богу, что у нас страна устроена таким образом, что не все сконцентрировано в государстве, и не все сконцентрировано в госслужбе, и сейчас очень многое можно сделать вне государства. Потому что у нас возрождается гражданское общество, возрождается наша культуры и наука. Я ушел с госслужбы 5 лет назад, в 98 году, и не могу сказать, что мне нечем заняться.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Спасибо вам большое. И напомню, что у нас в гостях были Геннадий Хазанов, художественный руководитель Театра Эстрады, Михаил Федотов, вице-президент фонда «Индем».
https://echo.msk.ru/programs/beseda/19985/