А. Кустарев — Нервные люди
С предисловием А. Фурсова.
Издательство: КМК
Серия: Мир. Хаос. Порядок
М. 2006. 376 с.
Автор любит изображать из себя «независимого эксперта», в частности, занимаясь аналитическим журнализмом в журнале «За и против», выпускаемым американским фондом имени барона-разбойника Карнеги.
Языки знает, что плюс. Порой мыслит довольно оригинально. У Кустарева-Донде был задел еще в советские времена, он многое знал, когда другие сидели в шорах и верили потом «перестроечным мифам». С Фурсовым они сотрудничали еще в Русском историческом журнале и показывали себя неплохими спецами. Хотя на теме «интеллигенции» сломано столько копий. Точнее, они не сломались, а увязли…
«Нервных людей» очень полезно было бы почитать всяческим отрядам «образованщины», всем, почитающим себя «настоящими интеллигентами», но ведь не будут. Попытка социологического анализа феномена советской интеллигенции, предпринятая А.Кустаревым (Донде) весьма интересна. Мужик он умный и знающий, но порой кажется, что обещает больше, чем дает. Критикует своих героев за поклонение западным авторитетом, но сам, попросту, читал больше западных автором, чем они.
А что же наше интеллигенция? Спору нет, в массе своей она довольно часто глупа, пошла, подла, труслива и т.д. и т.п. Но ведь те символические игры, в которые она играла в последние советские десятилетия, были навязанным выбором, доступной компенсацией, то есть, по сути, выбором без выбора. За что же упрекать эту «среду», ведь высокая мораль и подвижничество – это удел героев и т.д., для социального слоя в целом, они неподъемны. Не без греха наши интеллигенты – это факт, своей глупой болтовней они ставили надежную дымовую завесу готовящемуся и творимому беспределу, особенно в годы «катастройки», но ведь преступления, в основном, творили и творят не они; «творческие» и другие «работники умственного труда» эти мерзости только порой оправдывают, ну, или не хотят замечать. Плохо, некрасиво? Разумеется, но и сам А.Кустарев, и автор пространных предисловий А.Фурсов справедливо указывают на первейшую ответственность за наши беды людей власти.
«Лишние люди» в «аморфные эпохи», зачастую, мало, что могут сделать, как по-настоящему, хорошего, так и плохого. Если они вдруг дорываются до власти и начинают реализовывать некоторые из своих догм, тогда, конечно, КРИЧИ «КАРАУЛ». Но чиновники-олигархи – это уже не интеллигенты.
Однако же и автор текста, и предисловий, на мой взгляд, в своей остром анализе интеллигентской «прослойки» бывают излишне суровы. Про отсутствие реальных и достойных альтернатив мы уже упоминали. Но ведь и вся современная политика примерно такова. Какой-нибудь Бодрийяр вообще считает, что массам не остается ничего кроме равнодушного молчания. Болтать о литературе и искусстве – это может быть и смешным и пошлым, а «безмолвствовать» и пялиться в дебильный телевизор – этот выбор «народа» лучше?! Вот Кустарев высмеивает чтение «как самый дешевый способ приобщения к культуре» (С.105). Но так ли много сейчас осталось желающих «приобщиться» в некогда «самой читающей стране»? Почувствуйте разницу – называется.
Одно дело, если чтение – это элемент статусных игр, моды, «корешков под цвет обоев», другое – если людям действительно это нравится. Он читает и не теряет возможности думать, критически относиться к окружающему. Поэтому, читая и размышляя, мы не только занимаемся «культуркампф», но и ведем «классенкампф», как бы наивно это не звучало. Это помогает достичь нравственного минимализма в солженицынском варианте «жить не по лжи». Мало, но хотя бы это!
Интеллигенция – творец утопий. Главнейшая из них – эстетическая, согласно которой роман (картина, симфония, скульптура, архитектурный ансамбль и т.д.) может изменить природу человека, улучшить жизнь, или толстые журналы, ведя свою полемику, способны существенно повлиять на поведение политической элиты. Нет, конечно.
Но все же, всё же. Насколько историчным является подход наших историков, Кустарева, Фурсова и некоторых других, беспощадно высмеивающих интеллигентские предрассудки, попытки «нервных людей» претендовать на особый моральный статус. Смешно, но не в нашем вечно «переходном» обществе, где культурный и нравственный уровень богоспасаемого народа нашего, часто До-культурный (отрицание самоценности культурных явлений, чисто утилитарный подход к ним) и До-моральный (хорошо, если я украду, плохо, если у меня). Вот так: «он начал робко с ноты «до», но не допел её не-до…». Не является ли нравственный пафос интеллигенции попыткой все же как-то «модернизировать» (ненавистное вам слово!) культуру и нравственность общества и проявить неумеренный восторг, когда что-то чуть-чуть получается: «Смешно, не правда ли смешно?..» Смешно. Но ведь этот истинный характер этического и культурного состояния российского общества показал себя во всей красе в последние два десятилетия. Тут уж и интеллигентские «заморочки», и наивные книги-фильмы-песенки, созданные в 1960-80-е годы, впору объявить верхом «духовности». Она вызывает смех, а что вызывает культ денег, силы, секса и сопутствующий им брутально-вульгарный, дурацко-позитивистский стиль мышления.
В другом месте Кустарев справедливо замечает, что «катастройка» могла бы пойти иначе, если бы у совинтеллигенции был другой набор текстов для чтения. Что ж, возможно.
Возможно, ещё в анализе «нервных людей» что-то важное упущено, какой-то важный фермент общественной жизни различить не удалось. Без некоторых мелочей, которые кажутся совсем необязательными и смешными, общество как-то стремительно дичает и проваливается, как любит говорить А.Ф. в «колодец времени». А колодец этот оказывается без дна. И падать нам, и падать…
Не выплёскивает ли Кустарев (и Фурсов вместе с ним) с грязной водой и ребенка. Конечно, замечания по поводу таких социопатов, как Войнович и Довлатов, критика явно дутых величин, всех этих окуджав («давайте говорить друг другу комплименты» — «ты меня уважаешь – мы с тобой уважаемые люди»), и прочих броцких-высоцких и т.п., вызывают у меня сочувствие. Но это трезвая публицистика, а что же дает социологический анализ автора? Кажется, он больше отнимает.
Вот интеллигенцию нашу пригвоздили к позорному столбу, и сходит она с исторической сцены. Но вместе с ней исчезает из нашей жизни и что-то очень важное и ценное. Нет уже прежней литературы и публицистики, пусть и питаемой иллюзиями, кино российское в постинтеллигентную эпоху лучше не смотреть, а социальные науки — вроде бы и цензуры нет – в жестоком кризисе. Социология, например, у нас никак не оправдала надежд и авансов.
Сам Кустарев никак не потрудился переработать текст во что-то цельное и единое, а лишь снабдил свои старые очерки минимальными комментариями. Особенно умилительной мне показалась полемика с советско-американским социологом еврейского происхождения Шлепентохом в тель-авивском журнальчике «22» (Господи, ГДЕ только нас не обсуждают!). Но в анализе феномена интеллигенции он мало продвинулся по сравнению со своими заметками 80-х годов. Он всего лишь привлекает дополнительный материал и ссылается на новые авторитеты.
Между тем, действительно важная проблема социологии знания остается на периферии авторского внимания. Проблема проста: возможно ли интеллектуалу, в принципе, занять в социуме позицию для объективного его анализа, или он обречен карячиться между Идеологией и Утопией, транслировать позицию господствующего класса или скатываться к революционализму? Или, может, подобно несимпатичным нашим интеллигентам, заняться выработкой и распространением собственной мифологии, дабы найти психологическую компенсацию своему униженному и бедственному положению? Есть ли вообще у нас выход для независимости или влияние на положение дел в стране? Кажется, что в нашем, относительно примитивном обществе, такой возможности нет. Хождение интеллектуалов во власть в период перестройки и после для некоторых было индивидуально удачным, но в целом закончилось пшиком. А в других, более сложных обществах – это возможно? В этой связи, больше всего нас заинтересовал очерк о знаменитом Кожеве – вот оказал влияние так оказал! Но – таких мало.
Тему «интеллигенции» можно бесконечно растягивать и поворачивать куда угодно. Это всегда «сказка про белого бычка». Но все же, все же, после прочтения хочется спросить у авторов, (а Фурсов – соавтор этого тома серии «Мир. Хаос. Порядок) – а почему при всей своей смелости и интеллектуальной доблести вы главного-то практически не касаетесь. Почему нельзя считать русской интеллигенцией нормальных русских людей, занимающихся умственным трудом? Таких ведь много, практически миллионы. Но – не они правят бал и занимают ведущее место в интеллектуальном слое.
Почему к интеллигенции пристало словечко «гнилая»? Разумеется, потому, что «гнили», нездоровья и дурости было через край. Но – откуда? Конечно, отечественная интеллигенция страдала многими хворями и до революции. И здесь спектр объяснений весьма широк: от «запаздывающей модернизации» до проблем трансформации архаичной социальной структуры, которую страна так и не выдержала. Наследие тяжелое, но не только оно. Не только.
До революции это были всякого рода оригиналы, которым бы не помешал психиатр, честно говоря), а потом русский отбор был безжалостно уничтожен, и так и не смог восстановиться до нормального уровня. Можно ли что-то понять в проблеме русской интеллигенции (применительно к последнему столетию) если старательно игнорировать кровопускание «красного террора», массовую эмиграцию, идеологический и психологический террор всякого рода выродков и беснование русофобов. Обвинять наших интеллигентов легко, но если почва загажена и атмосфера отравлена («отравлен лес и воздух выпит» — так вроде?), то, что здорового и умного в такой среде сможет вырасти?
В общем, и в этой книге автор(ы) используют немалый ум для того, чтобы прикрыть горькую правду. Национальной русской интеллигенции не дают занять подобающее ей место в России, как будто (или нет?) – это оккупированная страна. И дело не в пресловутой «крови» (хотя и в ней тоже!), но в том, кто и чьи интересы защищает и выражает. Являются ли русские национальные интересы СВОИМИ для значительной части совковой «образованщины» (в одноименной статье Солженицына много дельного)? То-то. Во всяком случае, голова у нас ЧУЖАЯ. До сих пор.
Но, в целом, надежд на достойное решение проблемы мало, их почти нет. Ну, так за успех нашего безнадежного дела! Пусть Кустаревы смеются: «Есть русская интеллигенция,/ Не правда, что нет! Есть!/Не масса индифферентная…».
https://proza.ru/2013/02/01/1788