Когда-то я тоже искала смысл слова «интеллигент» и пыталась обосновать «особенность русской души и культуры». Наверное, все «ищущиеся» «умственные деятели» России не обходят стороной извечный вопрос, мучивший Васисуалия Лоханкина: роль русской интеллигенции в истории и место себя, любимого, в этой элитной прослойке. Ключевым понятием в определении того, что такое «интеллигенция», является, видимо, вопрос о добре, зле, морали и духовности. Те времена прошли, но вот мысли, которые вызрели тогда, может быть, кому-то и покажутся интересными. В конце концов, когда «ищешься», никогда не знаешь, где удастся «найтись»…
Уважаемый интервьюируемый ссылается на Жуковского, на Боборыкина, на Федотова… И на джентльменов Англии. По поводу последних позволю себе вольно перефразировать рассуждения К.С. Льюиса: исходно джентльменами называли землевладельцев, т.е. это было абсолютно определяющее название определенной группы состоятельных граждан. Исходно христианами называли тех, кто объявил себя следующим учению Иисуса из Назарета. Потом что одно понятие, что другое, подменились; про первых, вместо того, чтобы говорить «этот человек ведет себя не так, как пристало человеку его положения», стали говорить «он не джентльмен», что позволило провести мысль дальше: «джентльмен — это тот, кто ведет себя в соответствии с неписаным кодексом поведения идеального благородного человека», тем самым отождествив понятия «джентльмен» и «хороший человек». Термин потерял свое назначение, а тем самым, и смысл своего существования; в то же время, слова «хороший человек» стали отчасти архаистичными, добавлю я от себя (полагаю, это замечали все). Аналогичная история произошла, по словам Льюиса, и с определением «христианин». Добавлю, что здесь сильно постарались еще и представители трех христианских церквей, объявляющие последователей немного другого способа почитания Христа и следования его учению не-христианами, лже-христианами, отступниками и т.д., и т.п., и пр.
Полагаю, что с термином, придуманным Жуковским, произошла та же история. Несомненно, что в корне слова лежит интеллект, т.е. разум, способность ясно и продуктивно мыслить. Так что, скорее всего, на том самом балу собрались люди мыслящие, умные. Кстати, что Вы скажете про человека, во всеуслышание объявляющего себя умным? Не думаю, что Ваша оценка его откровений будет совпадать с его ожиданиями… Да, я, пожалуй, склоняюсь к мысли, что сейчас понятия «интеллигент» и «джентльмен» по крайней мере, в нашем, российском сознании, едва ли не тождественны. И то, и другое — определение соответствия кого-либо тому самому неписаному кодексу идеального поведения. Пожалуй, современное понятие «христианин» в его обыденном (не конфессиональном) понимании (опять же, в России), из того же ряда. Относятся они все к понятию «хороший человек», утратившему актуальность в том числе и из-за вполне понятной скромности действительно хороших людей, которые по определению никогда не скажут про себя такое и не позволят другим говорить, переводя все в шутку или считая сказанное ничего не стоящим комплиментом, секундным порывом или взрывом личных симпатий. Потому что те, про кого это можно сказать всерьез, как правило действительно являются всегда болящей совестью, отлично знающей разницу между собой и тем идеалом, который царит в их подсознании немым (а иногда и очень даже говорящим) укором. Правда, другие (многочисленные) причины отторжения понятия «хороший человек» массовым сознанием далеко не так приятны и безобидны. В частности, криминализация сознания россиян вследствие маргинализации общества после известных октябрьских событий просто не могла не отринуть прежние понятия о «хорошем» и «плохом», поскольку механизм самозащиты сознания не позволяет ему считать дурным то, что человек делает. Если это произойдет — человеку прямой путь в безумие. Но нельзя же всерьез убеждать других (самого-то себя и убеждать не надо, для себя всегда найдется оправдание, только пожелай!) что ты — хороший человек, если ты поступаешь плохо — по общепринятым понятиям? А жить, осознавая, что для других ты поступаешь плохо, но оправдывая себя для себя, очень трудно. Лучше вообще эти понятия обходить стороной, придумывая новые соответствия. Вот джентльмены, например, они же не считали зазорным бить слуг, или считать женщину предметом обстановки… А интеллигенты? Они же частенько вели праздный образ жизни, отделываясь общими рассуждениями, или игнорировали общегосударственные начинания, «боясь испачкаться». А христиане вполне могут совершать смертные грехи — и прелюбодеяния, и убийства, и кражи, и непочтения — лишь бы цель была «за веру!» или лишь бы потом покаялись хорошенько. Так что можно допустить себе поблажку, не претендуя на «хорошесть» в абсолютном смысле этого слова, а подобрав себе что-нибудь из перечисленного… Кстати, я могу себе представит человека, говорящего о себе «я джентльмен» другому человеку, спрашивающему, можно ли доверить ему свой секрет, но не могу — заявляющему это в открытом интервью какому-нибудь телеканалу. «Я — христианин» вполне представляется в виде ответа на непристойное или противозаконное предложение, но вот как громогласная декларация почему-то ассоциируется только с древнеримским стадионом, на котором кровожадные хищники лижут руки осужденному на смерть мученику, а все зрители в недоумении вопрошают друг друга, что произошло. Даже в наших реалиях такие заявления пока что, слава Богу, пока не в ходу (надолго ли?). Зато заявления «я — интеллигент» почему-то в России очень даже расхожи, особенно среди людей «умственного труда», даже если они матерятся, как сапожники, с родным языком знакомы в объеме неполной Даши Донцовой, соседскую старушку вполне способны послать по матери за то, что сделала замечание оборзевшему чаду, а существование (даже если они существуют) урн считают просто необязательным декоративным обрамлением, рассчитанным на кого-то «из толпы». Я могу понять тех, кто был несомненным интеллигентом, когда они обижались на это определение, потому что в кодекс настоящего интеллигента входит профессионализм, и именно он является истинной гордостью. Все остальное для настоящего интеллигента — дело его совести, в которую чужим людям вход заказан. А совесть — это внутренняя мера соответствия человека его представлению о том, как должен поступать настоящий человек. А настоящий человек должен поступать так, как говорят те самые кодексы — учения Кун-цзы, Христа, Будды, кодекс строителя коммунизма… То есть, по большому счету, человек должен жить так, чтобы другим людям рядом с ним жилось лучше. Чтобы количество негативного опыта — опыта страдания — уменьшалось, даже если при этом и для этого чью-то жизнь, несущую такие страдания другим, придется пресечь, кого-то, кто заставляет страдать других, заставить страдать самого, например, ограничив его свободу. Все писаные законы направлены на то же самое, но они часто не работают, и больная совесть требует это исправить. А то, что интеллигентам ставят в вину рефлексии и самокопания — так ведь функции судьи, которые в соответствии с требованием кодекса берет на себя человек, предполагают возможность ошибки (только неумный человек не допускает возможность оказаться неправым, а умный знает, сколько их, таких ошибок, может быть в реальной жизни), а ошибка — это увеличение страдания, которое допустить нельзя… Относительно того, что интеллигенция хранит нравственность и «ищет Бога» — ну да, что-то где-то есть такое. Побочно. Потому что нравственность — это неписаный кодекс, адаптированный к данной культурной среде, ключевое слово — адаптированный. Так же точно можно сказать, что Лев Толстой — защитник прав женщин на самоопределение (за «Анну Каренину»). Хотя утверждение весьма сомнительное.
Относительно богоискательства… Ну, мыслящий человек не может не думать, не анализировать, не строить гипотез. Прекрасно понимая, что церковь и Бог — понятия разные, что церкви мысль и анализ — что рыбке зонтик, интеллигенция давно уже отринула церковь, пытаясь понять, что же стоит за существованием этого мира и его развитием, где та пружина, что им движет. Чужие объяснения мыслящий человек примет к сведению, но выводы будет делать сам. Те же розовые слюни, что начала сейчас лить так называемая «творческая интеллигенция» на алтарь православной церкви (именно церкви, а не самого православия, о котором в нашей публике всех слоев общества реально почти никто ничего сегодня не знает) мало общего имеет с разумом вообще и осмыслением мира и бытия в частности. К нравственности, кстати, это литье слюны тоже имеет более, чем отдаленное отношение.
По большому счету, истинно интеллигентных людей сейчас намного меньше, чем заявляется (именно заявляетСЯ). Не скажу об уважаемом интервьюируемом — мы не знакомы (хотя некоторые его пассажи меня настораживают, в частности то, что он говорит о себе как об интеллигенте без тени сомнения; хотя — может быть, это уже подача журналиста). Скажу о знакомых журналистах, актерах, поэтах, учителях. Да, «о судьбах России» поговорить могут — и с толком! — практически все из них. И о мире, и о Боге, и о предназначении человека. Поговорить, заявиться и… И пойти дринкать водочку, обсасывая косточки идейных противников, вспоминая кто, когда, с кем сколько принял, как бил потом морду, как потом похмелялся… Знаете, я не считаю, что алкоголизм — помеха интеллигентности. Иногда он — ее прямое следствие. Тот же Высоцкий: и алкоголик он был, и ругаться мог по-черному, и какие там еще за ним грехи водились. Но он был — интеллигент до мозга костей, хотя скажи ему кто такое — рассмеялся бы в лицо.! Он был — совесть и мысль, он уменьшал количество страдания вокруг себя тем, что честно и доходчиво объяснял людям, ЧТО с ними происходит. И тот же Олег Янковский — вот уж внешне интеллигент из интеллигентов. Но с тех пор, как он начал заигрывать с русской национальной идеей — ну, не могу я поверить в его интеллект, хоть ты режь меня на куски. Так случилось, что русскую национальную идею, которую еще только предстоит заново выносить, выстрадать и родить, уже ассоциировали с тем, что во всем мире называют национализмом. Национализм же всегда дает искаженную картину мира, вместо вопроса «что я могу сделать, чтобы мир стал лучше» он ставит вопрос «кто виноват в том, что я и такие, как я живет не так хорошо, как мне бы хотелось?», подменяя кодекс служения кодексом мести. Еще не став (но уже назвавшись) православными (но не христианами, заметьте!), наши якобы интеллигенты громят баптистов, протестантов, а главным образом — своих предтеч католиков и «прародителей» иудеев, требуют введения православия вместо Чернышевского в школах… Они бы лучше потребовали ответственности родителей за детей, а то тут знаю одну мамашу, мать-одиночку семи детей, которых воспитывает старший сын (вместо того, чтобы заканчивать школу), в то время, как сама мамаша заседает в комитете многодетных матерей. А чтобы родители могли воспитывать детей — потребовали бы проведения закона о полном государственном обеспечении жизненных потребностей детей из необеспеченных (какие уж они «малообеспеченные»!) семей и матерей-одиночек, которым бы вменялось вместо работы на предприятиях или где-то еще работать в собственной семье, получая за воспитание ребенка достаточную для жизни сумму. Но это так, к слову. Так вот: я никогда не поверю в интеллигентность учителя, который во время генеральной уборки в школе стоит и надзирает за процессом уборки. О крике «дебилы! Кретины! Мразь!» я уж и не говорю. О словеснике, не знающем норм не то что письменной — устной литературной речи, о классном руководителе, чьим аргументом является «да как ты смеешь!», о директоре школы, подписывающем «дОговоры» и о руководителе районного департамента образования, матерящемся как бич из подворотни, двух мнений быть не может. О журналисте, готовом писать все, за что заплатят, и даже не пытающемся вникнуть в суть вопроса — тоже. О писателе, поэте, или критике, для которых их деятельность — не повод отправиться получать новый опыт, чтобы потом донести до других то, что удалось узнать, увидеть, понять, а индульгенция неумения и нежелания что-то делать, или зависти, или высокомерия, или человеконенавистничества — в том числе.
Вы вот мне скажите: был ли интеллигентом охальник, повеса, не уважавший ни государя, ни духовенство, потомок черт знает какого роду-племени Александр Сергеевич? И является ли интеллигентом весь из себя такой православный и русскоидейный, брызжущий ядом во все стороны носитель крайне одиозной в нашем отечестве фамилии? И как каждый из них среагировал бы на причисление себя к клану — не интеллигентов, нет, — хороших людей? Забавно было бы посмотреть, да вот беда: спиритические сеансы до сих пор остаются большим вопросом…
http://newsbabr.com/?IDE=12626