Рубеж ХХ—ХХI вв. стал для российского общества временем серьезных политических, социальных, нравственных испытаний. Масштабным трансформациям подверглись практически все стороны жизни социума. Радикальная смена экономической и политической модели развития страны, новые приоритеты в системе культурных и духовных ценностей, активно пропагандируемые в средствах массовой информации, стремительное обновление социальной структуры общества вновь поставили на повестку дня вопрос о судьбах российской интеллигенции как самостоятельной социально-этической группы.
В конце ХХ — начале ХХI в. многие представители политической и интеллектуальной элиты России заговорили об исчезновении интеллигенции. Они утверждали, что «общественный ландшафт изменился настолько, что интеллигенция как социальное единство, во-первых, распалась, во-вторых, перестала играть какую-либо роль в общественных процессах»[1].
Исследователи связывали это с целым рядом объективных и субъективных факторов. К числу наиболее значимых из них обычно относили:
во-первых, разрушение тех институтов, которые традиционно были организационной основой объединения различных групп интеллигенции («кризис» высшей школы, закрытие многих научно-исследовательских институтов, падение популярности традиционных периодических изданий, исчезновение многих музеев, выставочных комплексов, библиотек и т. д.). В условиях радикальных экономических реформ начала 90-х гг. именно эти структуры оказались наиболее уязвимы и очень плохо «вписались» в новую социально-экономическую реальность новой России. Один из главных идеологов реформ начала 90-х А.Б. Чубайс признавал, что «самый мощный экономический удар реформы нанесли именно по интеллигенции. Серьезней, чем по какому-то другому классу… »[2];
во-вторых, ослабление тех вертикальных и горизонтальных связей советской интеллигенции, которые позволяли ей поддерживать свой социальный статус даже в условиях нараставшего кризиса СССР. Те политические силы, которые пришли к власти в России в 90-е гг. ХХ в., демонстративно отказались от какого-либо диалога со «старой» советской интеллигенцией, обвиняя ее в идеологическом и политическом сотрудничестве с КПСС. Они выделили из ее массы ограниченную группу людей, получившую монопольное право идеологического сопровождения тех процессов, которые с точки зрения политической и бизнес-элиты нуждались хотя бы в минимальном объяснении и оправдании. С другой стороны, социальные низы общества уже по другим причинам (чаще всего именно представителей советской интеллигенции они обвиняли в политическом и нравственном провале перестройки, в развале СССР), но также утратили интерес к диалогу с представителями интеллигенции, существенно ослабив ее политический вес. В сочетании со стремительным снижением социального статуса основных традиционных групп интеллигенции это привело к резкому сокращению ее рядов;
в-третьих, обострение конкуренции на рынке повседневных «интеллектуальных услуг» между представителями интеллигенции и разнообразными религиозными структурами, а также между представителями отечественной интеллигенции и зарубежными интеллектуалами. Действующая политическая элита страны в этой конкурентной борьбе открыто поддержала оппонентов отечественной интеллигенции, лишив ее последних надежд на сохранение статуса самостоятельной социальной группы. Как справедливо заметил исследователь О.В. Золотарев: «Твердо стоящий на ногах режим, который полагает, что он жестко контролирует обстановку в стране, не видит нужды в интеллигенции как самостоятельной социальной группе. Ему, как и на Западе, нужны интеллектуалы, обеспечивающие в сфере контроля над обществом выполнение задач чисто технического характера»[3].
Показательно, что в такой ситуации в рядах интеллигенции были выработаны различные стратегии выживания, которые прошли апробацию в условиях тяжелейшего социально-экономического кризиса 90-х гг. Условно можно выделить 4 основные стратегии, применение которых позволило некоторым группам интеллигенции пережить рубеж веков.
Первая из них предусматривала практически полную смену моральных приоритетов, как советской, так и дореволюционной отечественной интеллигенции, а именно отказ от декларирования таких установок, как «народное благо», «общечеловеческие нравственные ценности», «долг перед Родиной» и т. д. Создание конструкций морального оправдания социально-экономических катаклизмов и действий политической элиты позволило части интеллигенции сохранить свои рабочие места в средствах массовой информации, в учебных заведениях и получить доступ к структурам пиар-сопровождения политических и бизнес компаний.
Вторая стратегия, напротив, была построена на идее полного возвращения к традиционным моральным императивам дореволюционной российской интеллигенции. В условиях политического и нравственного кризиса СССР, а затем и режима, возникшего в Российской Федерации, это позволило начать процесс консолидации разрозненных групп интеллигенции и той части элиты, которая не сумела закрепиться в новой конструкции власти. Наметившийся на рубеже веков альянс таких групп был политически слабым, но, тем не менее, позволил собрать необходимый минимум социальных ресурсов, обеспечивший в прямом смысле этого слова «выживание» той части интеллигенции, которая вошла в этот альянс.
Третья стратегия предусматривала почти полное сохранение идеологических и моральных мифологем советского времени («социальная справедливость», «пролетарский интернационализм», «советский народ»), что давало шанс на тесное сотрудничество с наиболее социально пострадавшими группами населения и радикальными коммунистическими организациями. Это сотрудничество хотя и оказалось кратковременным, но также позволило небольшой группе интеллигенции сохранить себя именно в качестве социальной группы.
Четвертая стратегия была построена на стремительно распространившихся среди некоторых «сегодняшних представителей интеллигенции» идеях социального эскапизма, ухода в приватную жизнь, тотального социального безразличия[4].
Однако в начале XXI в. ситуация в России и в мире стала существенно иной, что привело к серьезным изменениям в среде современной российской интеллигенции. На наш взгляд, есть несколько важных тенденций, которые требуют дальнейшего исследования. Каждая из них по-своему, но может кардинально повлиять на дальнейшую судьбу не только отдельных социальных групп, но и страны в целом.
Во-первых, речь идет о возникновении совершенно нового информационно-политического пространства, стремительно меняющего содержание и темп многих социальных, культурных, экономических процессов в жизни общества. Виртуализация социума, которая во многом начиналась как своеобразная игра, сегодня стала серьезной проблемой для развития всего человечества[5]. Речь идет не только о техническом аспекте виртуализации, но в первую очередь о социальных последствиях этого процесса. Дальнейшая судьба российской интеллигенции уже в самые ближайшие годы будет неразрывно связана с тем, как она сумеет интегрироваться в растущее виртуальное пространство.
Это касается многих аспектов жизнедеятельности, но прежде всего образования, здравоохранения, искусства, то есть тех сегментов, которые в ХХ в. и были основной сферой применения творческих усилий интеллигенции. Потеря этих сегментов для «старой» интеллигенции оказалась роковой. Конечно, проблема виртуализации социума имеет огромное количество самостоятельных внутренних вопросов и затрагивает не только интересы современной российской интеллигенции. Но именно интеллигенция понесет наибольшие потери, если не сможет найти адекватный алгоритм решения таких проблем. В первую очередь речь идет об очень сложной и важной задаче формирования языка, адекватного виртуальному пространству, способному стать инструментом диалога, а в случае необходимости и защиты базовых культурно-исторических ценностей российской цивилизации.
Но не следует забывать и о том, что виртуализация любого процесса ставит еще одну очень болезненную и сложную проблему, а именно задачу выявления базовых смысловых конструкций, собирающих раздробленные виртуальные образы в нечто целое. Создание таких целостных смысловых конструкций многие годы остается одной из важнейших социальных функций интеллигенции. Возможность интеграции разрозненных виртуальных образов между собой и их объединения с традиционными для российского социума ценностными ориентирами, а также роль интеллигенции в этом процессе остаются сложнейшими проблемами для развития современной отечественной культуры.
Социолог Б. Дубин уже несколько раз обращал внимание тех исследователей, которые занимаются проблемами виртуализации социальных процессов, на то, что не следует воспринимать Интернет только как новое с технической точки зрения средство массовой коммуникации. Он подчеркивал, что «дело не в новой технологии, а дело в иных типах отношений, иных типах солидарности, иных типах связей между людьми»[6], которые устанавливаются благодаря Интернету.
Другой социолог, И. Эйдман, однажды совершенно справедливо заметил: «В социальных сетях, блогосфере идут активные политические, и даже философские дискуссии. Такой перманентный диалог дает думающим людям возможность формировать собственную идеологическую повестку дня, а не следовать моде и вкусам правящей элиты. Есть надежда, что в этих поисках рождается новое идеально мотивированное поколение российской интеллигенции. Возможно, оно в основном сформируется в провинции, в социальных низах, как после революций 1917 года. А трибуну и социальные лифты ему дадут новые информационные технологии и связанные с ними социальные перемены, сходные с происходившими в те же первые послереволюционные годы»[7].
Во-вторых, речь идет о стремительной интернационализации интеллектуального пространства, которая приводит к очень неоднозначным последствиям и вызывает крайне болезненную реакцию в различных группах отечественной интеллигенции.
С одной стороны, возможность свободного выезда за рубеж, создания временных международных коллективов, быстрый обмен результатами своей научной и творческой деятельности дают мощный импульс развитию науки, культуры, искусства и тем самым способствуют укреплению социального статуса и авторитета различных групп интеллигенции. Синтез достижений различных цивилизаций всегда являлся важнейшей культурной функцией российской интеллигенции.
Но, с другой стороны, стремительная глобализация системы образования, кинематографа, литературы разрушает национальные культурно-исторические коды, лишая интеллигенцию поддержки со стороны тех групп населения, которые менее интегрированы в международное интеллектуальное пространство. Утрата национально-исторической идентичности может окончательно «похоронить» интеллигенцию как самобытное явление именно российской истории, хотя и создаст предпосылки для формирования качественно новой интеллектуальной элиты XXI в.
В-третьих, процесс непрерывной дифференциации российской интеллигенции, который начался еще в 90-е гг. XX в., в начале XXI в. вышел на качественно новый уровень, поставив на повестку дня вопрос о возможности объединения разрозненных групп в некое социальное целое.
По признанию Д.С. Попова: «В современных условиях интеллигенция все в большей степени превращается в чисто условную группу, границы которой определяются, прежде всего, ее рефлексивностью. Поскольку по формальным признакам в структуре общества эту группу зачастую выявить невозможно, то на первый план выходит самосознание интеллигенции, а именно ее самовосприятие, саморефлексия и самоидентификация»[8]. К такому же выводу пришла и Е.И. Григорьянц, которая констатировала: «В современных условиях все большее значение приобретает аспект самоидентификации. К интеллигенции мы можем отнести не тех, кто соответствует некоему набору тех или иных критериев, а тех, кто считает себя, по выражению Ю.М. Лотмана, “субъектом специфического интеллектуального дискурса …»[9].
Опросы, проведенные Т. Д. Марцинковской в 2007 г., показали, что в идентичности современной интеллигенции «по-прежнему нет параметров, определяющих статусную или профессиональную роли, но доминируют личностные качества (духовность, нравственность, интеллектуальность), определяемые как интеллигентность. При этом содержание социальной идентичности строится, преимущественно, на противопоставлении интеллигенции и других социальных групп, то есть на отрицании, а не на качественном перечислении определенных черт личности»[10].
Важным этапом в процессе самоидентификации современной российской интеллигенции стала дискуссия, «спровоцированная» в самом начале 2012 г. журналистами газеты «Московские новости». 12 февраля 2012 г. мультимедийная редакция «Московских новостей» опубликовала своеобразный манифест «Мы вас представляем»[11]. В нем был поставлен вопрос о возникновении в России новой интеллигенции. Пытаясь выявить сущностные признаки этого явления, авторы манифеста констатировали: «.те, кто составил костяк нового социального слоя, объединены вовсе не по признаку профессиональной и какой-либо иной принадлежности. Не объединены они ни стилем одежды, ни музыкальными пристрастиями. Даже материальный статус этих людей очень разный — от полунищего аспиранта до крупного бизнесмена. Объединяет их наличие чувства собственного достоинства, а вовсе не формальные социологические индикаторы. Эти люди в первую очередь требуют к себе уважения. И только за этим требованием следуют все остальные. <…> Они хотят жить в “нормальной стране”. И многие уже что-то делают сами, чтобы Россия стала “нормальной”. Они готовы не уповать на государство, а брать ответственность на себя. Как минимум — за свою жизнь, работу, настоящее и будущее семьи. Как максимум — за состояние своего дома, двора, района, города, страны.»[12] Конечно, появление этого «манифеста» было во многом связано с акциями протеста, которые прошли в Москве в декабре 2011 г.
Но не только. Авторы документа обратили особое внимание читателей на то, что словосочетание «новая интеллигенция» родилось в редакции за несколько месяцев до декабрьских событий, когда редакционный коллектив попытался определить круг потенциальных читателей газеты «Московские новости».
Манифест дал толчок виртуальной дискуссии о новой российской интеллигенции. Она прошла в электронных средствах массовой информации в 2012 г., но пока не дала зримых научных результатов[13].
Очевидно, что часть участников этой дискуссии считала, что никакой новой российской интеллигенции на сегодняшний день нет и в ближайшем времени не будет[14]. Другая уверена, что это явление еще только зарождается и пока не может быть предметом полноценного научного исследования[15]. Но некоторые участники дискуссии полагали, что новая российская интеллигенция стремительно становится социальной реальностью[16].
На наш взгляд, сам факт начала дискуссии о новой российской интеллигенции означает, что журналисты, политики, ученые признают факт существования данной проблемы и пытаются найти алгоритм ее будущего решения. Таким образом, «современная российская интеллигенция» — это термин, который описывает очень сложное социальное явление, переживающее сейчас некий критический этап в своем развитии. Потенциально возможны самые различные направления трансформации этой группы: от постепенного исчезновения, как социально целостной конструкции, до стремительного возрождения и возвращения на рынок интеллектуальных, политических и духовных услуг.
Показательно, что А.Б. Чубайс в одном из своих многочисленных интервью, обсуждая вопрос о будущем интеллигенции, продемонстрировал удивительный для него оптимизм. Он утверждал: «.если я прав в том, что в ближайшие пять лет нам предстоят тектонические сдвиги в социально-политическом пространстве страны, то эти сдвиги востребуют не только политических, но и нравственных и эстетических лидеров, а это и есть художественная интеллигенция. Именно она и должна будет объяснить, где мы вообще живем, что мы за страна, как должны и как не должны жить. Творческая интеллигенция в эпоху больших перемен не может не быть востребована.»[17]
К такому же выводу пришел и ученый социолог В.Н. Абросимов, который утверждал, что «воспроизводство интеллигенции, т. е. ассоциируемых с нею социально-личностных качеств и модели поведения, идеалов и ценностей, неповторимой конфигурации символического социокультурного кода, является системообразующей основой процесса социокультурного воспроизводства российского общества»[18].
С другой стороны, сохраняет популярность позиция тех авторов, кто уверенно заявляет об исторической смерти такого явления, как интеллигенция. Интеллигенция не может воскреснуть, утверждает А. Щипков: «Новая интеллигенция, по сути, невозможна. Да и не нужна. Нужен новый слой. Слой органических интеллектуалов, уважающих национальные ценности, принципы социальной справедливости и нравственные нормы, включая православную этику. Только такая общность может составить конкуренцию “креативному” классу, который живет на информационную ренту и формирует ложное сознание российского большинства»[19].
Точка бифуркации, как показывает анализ многих исторических процессов, является фактором кратковременным. Возможно, судьба современной российской интеллигенции определится уже в самом ближайшем будущем. Редакция литературного журнала «Новые строки» 23 апреля 2012 г. в социальной сети «Вконтакте» провела online беседу на тему «Российская интеллигенция XXI века. Что она из себя представляет? Ее роль и значение в российской культуре». Один из участников этой беседы, поэт В. Паршин, очень точно заметил: «Интеллигенция сегодняшнего дня — это класс, только образующийся, подчиненный принципу формирования себя самого. Доказать, заработать звание интеллигенции — вот что должно быть приоритетом»[20].
Но, на наш взгляд, совершенно очевидно, что для изучения феномена современной российской интеллигенции с исторической точки зрения время еще не наступило.
Примечания
-
- Щипков А. Интеллигенция : свидетельство о смерти. URL: http://msklme.ru/monitoring_smi/2012/11/29/intelligenciya_svidetelstvo_o_s merti (дата обращения: 13.02.2013).
- Свинаренко И. Анатолий Чубайс: не будет вам никакой стабильности. ЦКЬ: http://www.medved-magazine.ru/artides/artide_407.html (дата обращения: 13.02.2013).
- Золотарев О. В. Постсоветская интеллигенция: после ночи приходит рассвет // Ответственность интеллигенции в контексте времени : материалы XXIII Междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 2012. С. 6—7.
- Абросимов В. Н. Роль интеллигенции в становлении новой российской идентичности в постсоветский период : автореф. дис. … канд. социол. наук. ^ШЬ: http://do.gendocs.ru/docs/index-318536.html (дата обращения: 18.02.2013). «
- Иванов Д. В. Виртуализация общества. СПб., 2002 ; Резанов А. К. Проблемы киберсоциализации современной российской молодежи // Социс. 2011. № 5. С. 45—50 ; и др.
- Социологи о коллективном портрете современной российской интеллигенции. ЦКЬ: http://www.svoboda.org/content/transcript/24517924.html (дата обращения: 13.02.2013).
- Эйдман И. Эволюция российской интеллигенции: идеалисты, обыватели, дельцы, вырожденцы. ^ШЬ: http://www.echo.msk.ru/blog/igeid/832456-є^/ (дата обращения: 13.02.2013).
- Попов Д. С. Проблема самосознания современной российской интеллигенции: траектории трансформации : автореф. дис. . канд. социол. наук. М., 2006. С. 3.
- Григорьянц Е. И. Интеллигенция сегодня: к идентификации образа // Интеллигенция: генезис, формирование, становление, развитие и деятельность : материалы ХХ Междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 2009. С. 369.
- Марцинковская Т. Д. Проблемы идентичности российской интеллигенции. ЦКЬ: http://psystudy.ru/index.php/num/2008n1-1/84-marsinkovskaya1. html (дата обращения: 13.02.2013).
- Мы вас представляем. ЦКЬ: http://mn.ru/sodety/20120209/311239794.html (дата обращения: 13.02.2013).
- Там же.
- Новая интеллигенция и креативный класс. ЦКЬ: http://voprosik.net/ novaya-intelligenciya-i-kreativnyj-klass/ (дата обращения: 13.02.2013); Проценко П. Новый порядок и новая интеллигенция. ЦКЬ: http://www.ej.ru/?a=note&id=12510 (дата обращения: 13.02.2013) ; Сибиряков И. В. Кого считать интеллигентом. ЦКЬ: http://stroganova.su/ science/igor-sibiryakov.html (дата обращения: 13.02.2013) ; и др.
- Макаровский А. «Новая интеллигенция»: каста нетерпимых. ЦКЬ: http://12.mn.ru/novaya-intelligenciya-kasta-neterpimyx/ (дата обращения: 13.02.2013); и др.
- Познер В. Новая интеллигенция — это уже не чисто русское явление. ЦКЬ: http://mn.m/society/20121107/330219621.htшI (дата обращения: 13.02.2013) ; и др.
- Архангельский А. Что такое новая интеллигенция? ЦКЬ: http://mn.ш/society_civil/20121210/332764389.htшI (дата обращения: 13.02.2013) ; и др.
- Свинаренко И. Указ. соч.
- Абросимов В. Н. Указ. соч.
- Щипков А. Указ. соч.
- Российская интеллигенция XXI в. ЦКЬ: http://nssafonovo.blogspot.ru/2012/ 04Zxxi-i.html (дата обращения: 13.02.2013).
https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennaya-rossiyskaya-intelligentsiya-prezhdevremennyy-razgovor