Антюхина А.В. Интеллигенция: социально-исторический портрет

Стремительные темпы общественного развития современной России порождают объективную потребность в обновлении социально-гуманитарного знания. В особенности это связано с разработкой проблем социально-культурной идентичности как отдельных субъектов социального действия, так и социальных групп в рамках меняющейся в современных условиях социальной структуры. Одним из актуальных вопросов в этой связи является вопрос об интеллигенции. Представители современного социального знания постоянно обсуждают историческую судьбу интеллигенции, особенно в перспективе развития российского социума. «Возродится ли интеллигенция, или она принадлежит прошлому?» Ответ на этот вопрос требует содержательной интерпретации данного понятия с учетом современных реалий. Термин «интеллигенция» от латинского intellegere — постигать, схватывать, быть знатоком, в начальном своем значении указывает, прежде всего, на интеллектуальные способности личности, которые сейчас именуются компетенциями. Именно в этом значении понятие «интеллигент» утверждается в западной культурной традиции. Этот смысл содержится в известном ленинском определении интеллигенции, как «brain worker» — «работники умственного труда». В современных развитых странах понятие «интеллигенция» если и употребляется, то как синоним понятия интеллектуал.

Термином «интеллектуалы» (intellectuals) на Западе обозначают людей, профессионально занимающихся интеллектуальной деятельностью, не акцентируя внимание на их нравственно-этических качествах. Основой для выделения такой группы является разделение труда между работниками умственного и физического труда.

Особой социальной группой они стали только в эпоху Нового времени, когда резко возросло количество людей, занятых умственном трудом. Именно с этого времени можно говорить о социокультурной общности, представители которой своей профессиональной интеллектуальной деятельностью (наука, образование, искусство, право и т.д.) сохраняют, воспроизводят и развивают культурные ценности, способствуя просвещению и общественному прогрессу. По мнению Баткина Л.М., автора книги «Итальянское Возрождение: проблемы и люди», в эпоху средневековья интеллигенции как социального слоя еще не было. [1]

Он считает, о появлении интеллигенции стало возможным говорить только в связи с деятельностью гуманистов эпохи Возрождения. Понимание реального процесса генезиса интеллигенции требует разделения его с понятием «элита», так как их часто отождествляют. Между ними, действительно, много общего. Как понятие «интеллигенция», так и понятие «элита» предполагают аксиологический и культурологический аспекты. Уже буквальный перевод последнего термина с латинского, французского и английского означает «лучший», «избранный». Элита — это «цвет общества»; ее представители, как и интеллигенция, разрабатывают для общества новые ценности и стереотипы поведения. Принадлежность личности к элите в различных сферах общества проявляется, прежде всего, в высоком профессионализме. Существуют разные виды элит: политическая, экономическая, художественная, военная. Все они объединяются общим признаком — способностью обладать реальной властью и влиянием. Последнее как раз и нехарактерно для интеллигенции, которая всегда дистанцировалась от власти, либо была в оппозиции к ней. Кроме того, в отличие от интеллигента, «человек элиты», как правило, не отягощен нравственно-этическими исканиями. О внеморальном характере деятельности таких людей прозорливо писал Н. Макиавелли в своей работе «Государь».

Как самостоятельный социальный слой интеллигенция сформировалась в буржуазном обществе только в 19 веке. И с этого времени в этом понятии можно выделить два смысловых слоя: собственно социальный и функциональный. Социальный, статусный характер западной интеллигенции определяется ее преимущественной принадлежностью к среднему классу, той его части, которая занята умственным трудом. Функциональный же смысл понятия «интеллигенция», в частности, выражает просветительские тенденции, которые в России приобретают мессианские черты, сопровождающиеся наличием особых духовно-нравственных качеств. Функциональный смысл деятельности интеллигенции как социального субъекта реализуется через определенный набор социальных ролей, среди которых, в каждую историческую эпоху на первый план выдвигается та или иная. Основные из них: культурно-социальная, точнее, культурно-творческая, которая выражается в том, что именно представители интеллигенции инициируют появление нового духовно-смыслового поля культуры. Именно творческая интеллигенция берет на себя ответственность за создание и защиту духовных ценностей, таких как Истина, Справедливость, Добро, Красота. В этом смысле к интеллигентам в философии античной Греции можно отнести Сократа, который первым создал тип философского мышления, главным объектом которого является человек. Эпоха философии Нового времени в этом плане представлена И. Кантом, автором «категорического императива», ставшего фундаментом современной этики. Эта функция обеспечивает органическую целостность общества, духовную связь его членов. В свое время, недавно ушедший из жизни, замечательный философ Г.С. Померанц высказывал мысль о том, что именно интеллигенция восстанавливает ценности, разрушенные в процессе общественных перемен, сохраняя тем самым духовную традицию.

Конструктивно-критическая функция. Она выражается в том, что творческая интеллигенция, будучи «дозорным культуры», всегда пыталась не только сохранить духовные нормы и ценности, идеологию существующей власти, но и радикально обновить их. Именно в этом власть предержащие всегда усматривали опасность для своего положения и в свою очередь враждебно относились к интеллигенции. Примером может служить знаменитое «Философическое письмо», опубликованное представителем дворянской интеллигенции 19 века П.Я. Чаадаевым. Его вызов был сделан не для уничижения России, как это поняло большинство его современников, а для немедленной ликвидации тех пороков, которые Запад давно преодолел. Поскольку интеллигенция всегда должна была популяризировать новые идеи, ее деятельности всегда сопутствовала просветительская функция. Интеллигенция всегда стремилась преодолеть разрыв между должным и сущим, идеалом справедливости и наличной действительностью. Поэтому осознание своего долга перед обществом, народом обретало высокий смысл призвания.

Большое число исследователей этимологии понятия «интеллигенция» сетуют на его многозначность. Последнее более чем справедливо и обусловлено, тем, что феномен интеллигенции нельзя понять вне конкретно-исторического контекста, особенностей не только социального времени, но и социального пространства, т.е. региональной специфики. Если западная общественная мысль выделяет, как отмечалось выше, интеллектуальный компонент и говорит об интеллектуалах, то в России интеллигент — это носитель нравственных идеалов общества. Очевидным является факт, согласно которому толерантность всегда сопровождала образ мышления и поведения интеллигенции, в особенности русской, и выражалась в понятии «интеллигентность». Интеллигентность в этом смысле понимается как причастность ее представителей духовно-смысловому миру культуры, способность развивать и творчески осваивать его. Русскую интеллигенцию всегда отличала идейная принципиальность, высокоразвитое нравственное самосознание, терпимость к инакомыслию, гибкость и подвижность мысли. Интеллигентность русского человека характеризуется такими качествами, как самоотречение, жертвенность, сочувствие к народу.

Ярким примером интеллигента такого рода был «философ свободы» H.A. Бердяев. В своей автобиографической книге «Самопознание» философ пишет: «В отношении к людям у меня была довольно большая терпимость, я не склонен был осуждать людей». [2]

Несомненно, подобная терпимость должна иметь определенные границы. Она совершенно не исключает, так называемого, здорового индивидуализма, а также постоянного противостояния властным государственным структурам. Недаром вечная судьба интеллигенции — ее оппозиция правительству. Действительно, государство, практикующее единую идеологию, преследующее иные взгляды, концепции, всегда вызывало резкое отторжение со стороны интеллигенции. «Интеллигенция — люди, свободные в своих убеждениях, не зависящих от принуждений экономических, парламентарных, государственных, не подчиняющиеся идеологическим обязательствам», писал в свое время Д.С. Лихачев. [4] Об этом в личностно-исповедальной форме писал и H.A. Бердяев: «Мне никогда не импонировало никакое положение в обществе, никакой иерархический чин, никакая власть, никакая историческая массивность. [2] Подобное неприятие власти естественно для интеллигента, так как, для него главным является признание и утверждение свободы как для себя, так и для других. Автономность интеллигента делает его неугодным правительству. Даже «миротворец» Николай II оценил слово «интеллигент» как «очень неприятное». Интеллигенция всегда была в первых рядах оппозиционеров, инакомыслящих, диссидентов, за что всегда подвергалась правительственной дискриминации и репрессиям. Согласно отечественной философской традиции, интеллигент — это, прежде всего, носитель и ведущий субъект национального самосознания, просвещения. Предназначение интеллигента в обществе — служение правде, социальному идеалу, творчеству.

Принято считать, что появлением понятия «интеллигенция» в России мы обязаны русскому писателю 19 века П.Д. Боборыкину, который считал ее чисто русским феноменом и в своем романе «Солидные добродетели» (1870) понимал, как лиц, «высокой умственной и этической культуры». Более убедительна другая версия, согласно которой внедрению в русский язык слова «интеллигенция» мы обязаны публицистическо-просветительской деятельности Московского общества любомудров, пропагандировавших шеллингианско-гегелевскую философию. В начале XX века сам Боборыкин ссылался на немецкий источник рассматриваемого понятия.

Семантическое содержание, заложенное в понятии «интеллигенция», определяется характером исторической эпохи, поэтому выявление его адекватного смысла требует введения его в исторический контекст. Обращаясь к анализу русской интеллигенции, следует учесть мысль русского философа Г.П. Федотова о том, что «каждое новое поколение интеллигенции определяет себя по-своему, отрекаясь от своих предков и начиная — на 10 лет новую эру». [7]

По мнению философа Г.С. Померанца, социальный запрос на понятие «интеллигент» возник в России не ранее эпохи реформ Александра II, открывшего широкий доступ в университеты не только его дворянству, но и другим слоям российского населения. Социальной основой российской интеллигенции стали разночинцы, привлекшие на свою сторону часть дворянства. Вместе с тем, как неформальная духовная общность, интеллигенция начинает формироваться уже в 18 веке. Примером могут послужить члены Ученой дружины Петра I. Академик Д.С. Лихачев первыми интеллигентами считал А.Н. Радищева, Н.И. Новикова. Во второй половине XIX века у русской интеллигенции складывается народническая идеология. Это выражается в постоянной критике и оппозиции по отношению к государственной политике, существующему строю и стремлении к его преобразованиям. Именно в это время создается канонический тип русского интеллигента с характерными для него чертами. Помимо образованных людей, ряды русской интеллигенции стали пополняться представителями творческих профессий: литераторами, художниками, учеными. Основной особенностью личности интеллигента той поры становится ощущение личной свободы, которое соединяется с чувством общественного долга по отношению к угнетенному народу и ответственность за выбор исторического пути развития России. Интеллигенция выступает в роли мессии, призывая народ к духовным и социальным преобразованиям. Идеалом становится образ безупречного революционера с высокими моральными качествами. В 19 веке складываются характерные черты русского интеллигента, без которых в дальнейшем всякие претензии на интеллигентность исключаются. К ним относят

• • ощущение собственной социальной неукорененности;
  • осознание исторической вины перед народом, желание искупить ее любой ценой, отсюда хождение в народ, ощущение своего мессианского предназначения;
  • презрение к материальной стороне жизни;
  • дилетантизм, неприятие серьезной деятельности (обломовщина);
  • постоянная оппозиция по отношению к официальной власти;
  • сочувствие к униженным и угнетенным, толерантность, отсутствие любых форм ксенофобии.

Вызвав разрушительные социальные силы, интеллигенция не сумела ими воспользоваться, показав свою социальную несостоятельность, что и было засвидетельствовано авторами знаменитого сборника «Вехи» в 1909 году. Несмотря на негативное отношение к ней не только официальных властей и целого ряда мыслителей (Н.А. Бердяев и др.), именно русская интеллигенция 19 века стала носителем тех черт, без которых стала невозможной идентификация будущих поколений интеллигентов России.

Создание социально-исторического портрета интеллигенции советского периода — занятие неблагодарное. Кроме печально знаменитого «философского парохода новая власть находила тысячи поводов для уничтожения чуждых ей интеллигентов «буржуазного толка». Этот процесс мог завершиться в нужном власти направлении только при создании мощного социального противовеса в лице новой, советской интеллигенции.

В 20-30-е годы новое поколение получило доступ к печатному слову, среднему и высшему образованию. Историческая традиция, связывающая 19 и 20 века, прервалась окончательно. Черты интеллигенции 19 века окончательно девальвируются, шаткость ее позиции, неспособность управлять социальными процессами выходят на первый план в общественном сознании. Слово «интеллигент» становится почти насмешкой, оскорблением. Созданные в краткие сроки кадры преподавателей, пропагандистов, агитаторов, чиновников — «совинтеллигентов» постепенно перешли в разряд «совслужащих», которым А. Солженицын дал меткое определение «образованщина». Солженицын считал, что большая часть советской интеллигенции не связана с реальной действительностью. Он упрекал ее в двуличности: с одной стороны — поддержка всякого сопротивления власти, с другой — служение ей. Часть служащей интеллигенции вообще соединилась с ранее ненавидимым ею мещанством и бюрократией. Об этих трансформациях замечательно писал В. Маяковский, именуя перерожденцев «советскими помпадурами». «Омещанивание» советской интеллигенции делает необходимым анализ этого понятия, что, в свою очередь, в большей степени может проявить сущностные черты интеллигенции как таковой. Истинная интеллигентность часто противопоставляется мещанству. Именно его имел в виду русский философ Иван Ильин, когда писал: «Человек с примитивным самосознанием ощущает только «собственную шкуру», влезть в шкуру другого он не способен. Порой он даже не подозревает о том, что это вообще возможно, не знает с чего начинать. Он наивен в своем эгоцентризме. Его «ego» для него — все. Сочувствие к другим людям и народам для него чуждо, да и к чему оно, если он — само совершенство?» [3]. Это, продолжает Ильин, характерно не только для отдельной личности, но и для целых народов. Отсутствие терпимости к представителям других национальностей ведет к проявлениям крайнего национализма и шовинизма. Другие народы рассматриваются в этом случае как малозначительные и более низкого ранга.

Слияние партийной элиты с мещанством породило новое понятие «номенклатура».

Обособленность интеллигенции — не случайная ее черта. Она производна от ее социального статуса, который выражается во внеклассовости и внесословности. Забвение последнего представителями кружковой интеллигенции начала XX века и послужило поводом Бердяеву назвать ее «интеллигенщиной». Подобное осуждение интеллигенции вызвало целую дискуссию, отраженную в сборнике «Вехи» (1909). Именно за ее нейтральную политическую позицию интеллигенцию так не любили люди, обличенные властью. Они корили интеллигентов за «мягкотелость» и возмущались ее либерализмом, гибкостью в суждениях и оценках инакомыслящих. Между тем, как отмечал Д.С. Лихачев, «…интеллигент — это человек «особой складки»: терпимый, легкий в интеллектуальной среде общения, не подверженный предрассудкам — в том числе и шовинистического характера». [5] Характерная социальная позиция интеллигенции всегда состояла в том, что она категорически отрицала любое «хождение во власть и пренебрежение отдельной личностью во имя всеобщего блага».

Интеллигенция — гетерогенный социальный слой. К нему относятся, прежде всего, люди, профессионально занимающиеся духовной, творческой деятельностью: люди искусства, педагоги, врачи, политики, юристы и т.д. Однако, внесословность и внеклассовость интеллигенции делает ее границы среди других социальных слоев весьма неопределенными, размытыми. Отсюда главный критерий интеллигенции и интеллигентности — ее свойство — служение не узкопрактическим, личностным, а общественным целям, высокий уровень нравственной и, прежде всего, духовной культуры. Уважение и признание достоинства другого человека, понимание последнего не как средства, а самоцели (И. Кант) — признак истинного интеллигента.

М.М. Пришвин в своем «Дневнике 1917 год» отмечал, что, если интеллигенция изменяет своему внеклассовому положению, она становится «прикладной», также как «прикладным» становится искусство, когда оно не свободно, а связано. Так и интеллигенция может сделаться «прикладной», называясь классовой. [6]

Прослеживание этимологии понятия «интеллигентность» обнаруживает его синонимическую причастность понятию «интеллигенция». Именно последний термин со времен Платона обозначал высшую форму мышления, постигающего самые первоосновы бытия. В сложившейся философской традиции «интеллигенция» — это способность человеческого разума познать предмет в его целостности, единстве, противоположных сторон.

Впоследствии понятие «интеллигенция» было онтологизировано как обозначение особого социального слоя, являющегося носителем определенных духовных качеств. Первоначальный философско-гносеологический смысл понятия «интеллигенция» растворился в понятии «интеллигентность». «Интеллигентность» — это обозначение особого способа отношения к миру, обществу и человеку, фундированный особым уровнем личностной культуры.

Интеллигентоведение — сравнительно молодая обществоведческая дисциплина. Ей предстоит еще найти и решить немало проблем, связанных с исследованием интеллигенции как социального феномена в развивающемся историко-социальном дискурсе. Так, целый ряд ученых, занимающихся этой проблемой, отмечает давно назревшую необходимость изучения сущности интеллигенции с учетом регионального аспекта.

С установлением советской власти в целом ряде регионов страны, которые характеризовались полиэтничным составом населения, возникла проблема формирования местной национальной интеллигенции, чьей задачей стало преодоление многовековой культурной отсталости своих народов. Российская интеллигенция сыграла громадную роль в становлении национальных кадров интеллигенции, взяв на себя руководство культурной жизнью. Трудно переоценить цивилизующую роль русской интеллигенции в развитии кадров горской интеллигенции северокавказского региона. Еще в XIX веке представители русской научной интеллигенции приняли активное участие в создании письменности у многонациональных народов Северного Кавказа. Так, одним из первых исследователей кабардино-балкарского языка был В.Г. Лопатинский, опубликовавший в 1889 году две работы по данной проблеме: «Краткая кабардинская грамматика» и «Русский указатель». В становлении осетинской письменности самое непосредственное участие в это же время принял российский ученый-филолог финского происхождения Андреас Шегрен. В послереволюционный период российская интеллигенция во многом способствовала культуро-национальной идентификации народов, населяющих регион Северного Кавказа. В современном кавказоведении отмечается, что форсированное создание национальной интеллигенции Северного Кавказа в послереволюционное время связывалось с задачами культурной революции. Именно в это время появилась острая потребность в национальных кадрах интеллигенции, и задача по их созданию была завершена в краткие сроки. В 20- годы на Северном Кавказе, как и по всей стране, была создана сеть рабфаков. Уже в 1918 году открылся Владикавказский политехнический институт, а в 1926 году был создан общегорский рабфак во Владикавказе. В северокавказских республиках развернули работу культурно-просветительские учреждения с применением родного языка (школы, театры, клубы). В эту деятельность были вовлечены женщины — горянки. Они составили 50% из окончивших краевые курсы, открытые в 1924 году.

Хотя наступил XXI век, российская интеллигенция до сих пор мучительно переживает кризис самоидентификации. Наблюдается опасность замены интеллигенции интеллектуалами, которые выражают желание сотрудничать с платежеспособной властью и утрачивают нравственные свойства интеллигентности. Главной формой самореализации современной интеллигенции должно стать обретение громадной силы духа, для того чтобы противостоять усилившимся тенденциям социального отчуждения. Основная цель интеллигенции — умение сохранить свою духовную автономию в непростых условиях манипуляции со стороны олигархов и направить силы на благо народа.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. 1. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение: проблемы и люди. — М.: РГГУ, 1995. — 448 с.
   2. Бердяев Н.А. Самопознание. -М.: Книга, 1991. — С. 114.
   3. Ильин И. Взгляд вдаль. Книга размышлений и упований: в 10 т. — М.: Русская книга, 1998. — Т. 8. — С. 362.
   4. Лихачев Д.С. Письмо в редакцию / Новый мир. — 1993. — №2 — С. 4.
   5. Лихачев Д.С. Заметки и наблюдения. Из записных книжек разных лет. — Л.: Советский писатель; Ленинградское отделение, 1989. — С. 480.
   6. Пришвин М. Дневник. 1917 год. — М.: Литературная учеба, 1990. — Кн. III. — С. 105.
   7. Федотов Г. Трагедия интеллигенции. О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. — М., 1990. — С. 104.

https://cyberleninka.ru/article/n/intelligentsiya-sotsialno-istoricheskiy-portret