Бакшутова Е.В. Групповое сознание российской интеллигенции в историко-психологическом аспекте

Не только для психологии, но и для всех социальных и гуманитарных наук важно понять тот механизм, который не только возвращает массовое сознание на уровень предшествующей эпохи, но и приводит к утрате/искажению многих его феноменов за период трансформаций; понять, насколько ориентация на «классические» образцы построения гражданского общества применима к российским условиям. Обзор исторической ретроспективы модернизационных процессов в нашей стране показывает, что данный механизм уже был задействован в нашей истории, и приводил к весьма трагической необходимости и жестоким средствам преодоления исторической, социальной и психологической разобщенности социума.
Именно историко-психологический анализ позволяет «выявить и изучить исторический генезис многих важных социально-психологических явлений и феноменов психической жизни человека нашего времени» [3, с.12], и именно он позволяет высказать предположение, что воспроизводство тупиковой стратегии развития общества связано с тем, что в попытках преобразования используются чуждые аутентичной культуре (традиции) способы описания, категоризации и управления объектами и собственной деятельностью. Ключевой фигурой в выборе парадигм изменения российской реальности выступает интеллигенция. Основные функции интеллигенции как большой социальной группы, не свойственные другим общностям – ценностно-смысловая регуляция жизни социума и социальное проектирование. Данные функции характеризуют интеллектный слой во всех обществах периода и культурного ореола Модерна. Однако интеллигенция в России обладает операциональным критерием, отличающим ее от сходных понятий «интеллектуалы», «специалисты», «профессионалы» и т.п. в других странах – незавершенность и антиномичность дискурса идентичности, обусловленного конфликтом самосознания представителей группы и связанным с ним противоречием проектных установок. В связи с этим: а) в отличие от других стран, в России интеллигенция не изживается с наступлением постмодерна и б) интеллигенция обладает специфической, по сравнению с другими большими социальными группами, идентичностью: не имея отчетливых критериев самокатегоризации индивидов по отношению к данной группе на протяжении всей своей истории, в период глобального кризиса социальной идентичности всех видов и уровней (этнической, национальной, возрастной, гендерной и др.), интеллигенция в настоящее время – единственная группа, обладающая идентичностью, то есть, антиномичность и неустойчивость идентичности обеспечивает ее стабильность.

Системообразующим социально-психологическим механизмом, обеспечивающего длительность существования группы, и поддерживающего интеллигентский дискурс на протяжении десятилетий, является конфликт группового сознания и группового самосознания. Конфликт может быть представлен в виде многоуровневой модели противоположных аспектов активности группы – от самосознания до социальных практик. В целом, конфликт и самосознания, и социального проектирования интеллигенции реализуется в диапазоне «консерватизм – радикализм», что а) на философском уровне представлено как антиномия идей традиционализма – рационализма (т.е. социальное устройство осуществляется либо «по вере» с опорой на нерефлексируемую традицию, либо рационально, умышленно планомерно, без учета исторической традиции); б) на социально-политическом уровне выражается как оппозиция стратегий этатизма – либерализма (либо социальная субъектность принадлежит исключительно государству, либо разделяется индивидами на уровне личной ответственности); в) на социально-психологическом уровне реализуется как конфликт установок разрушения – созидания и сохранения (смыслов, ценностей, культуры, общества, политического строя); г) на личностном уровне представлен как противоречие ценностно-смысловых ориентаций экзистенционализм – моральный утилитаризм. Каждый из уровней имеет свое содержание, динамику, но представляет собой открытую систему, взаимосвязанную с другими уровнями.

Интеллигенция, обладая рядом интегративных для большой группы свойств, является атипичной (длительность существования, укоренённость в структуре и жизни общества, общность условий и форм жизнедеятельности; при этом наряду с личностной субъектностью представителей группы – групповая субъектность осуществляется только на уровне дискурса, имеет место дивергенция группового сознания, групповая диффузия, конфликт установок и т.д.). Интеллигенция – дискурсивная общность. Интеллигенция как групповой субъект существует только в процессе этого разговора, дискурса. Основным фактором, обусловливающим групповую идентичность интеллигенции (осознание участниками своей принадлежности к группе, самокатегоризация в качестве ее представителей) является дискурс об идентичности. При этом формация интеллигенции обладает эмерджентными по отношению к совокупности индивидов свойствами, игнорирующими индивидуальные положительные характеристики, приписываемые интеллигентам (это находит отражение в социальных представлениях об интеллигенции).

Структура интеллигентского сознания имеет уровневое строение, которое, как и любая система, имеет разные уровни организации: концептуальный (уровень системообразующего свойства); структурный (уровень системообразующего отношения); субстратный (уровень элементов системы). Нашу модель структуры интеллигентского сознания можно назвать метафорической, поскольку уровень элементов системы выполняют уже не психологические феномены, а их проявления, реализации «возможные миры» на уровне культуры, общества и истории.

Уровень системообразующих свойств – это смыслосфера интеллигентского сознания, которая, в свою очередь, также имеет уровневое строение и может быть представлена в категориях, отражающих «наиболее существенные закономерные связи и отношения реальности»: ценности, познание, бытие, социальность. Базовый уровень интеллигентского сознания составляют свойства, не только образующие существо человеческой жизни, но и послужившие основой для разделов философии – онтология, гносеология, аксиология. Поэтому базовые слои интеллигентского сознания мы обозначим как аксиологический, онтологический, гносеологический исоциологический слой. Последний мог бы рассматриваться, как часть онтологического, предметно-деятельностного. Но в нашей модели онтология интеллигентского сознания представлена Пространством-Временем (в вариантах стратегий развития общества). А слой социальности раскрывает взаимоотношения интеллигенции с такими субъектами общественной жизни, как Власть и Народ. Базовый уровень интеллигентского сознания, смыслосфера, формируется за недолгий период времени – начало-середина XIX века, но она остается неизменной как в категориях, так и в оппозициях, их образующих. Таким образом, интеллигентское сознание константно по набору смыслов, но динамично по процессам образования и актуализации значений. Со-значения, как образующие интеллигентское сознание, постоянны и изменчивы одновременно на протяжении всей истории этой группы – от зарождения до настоящего времени, и именно это и определяет системообразующее отношение сознания интеллигенции.

Уровень системообразующего отношения – раздвоенность, дизъюнкции и конфликт сознания, и в то же время – попытка к осуществлению диалога, поиск объединяющих психологических ресурсов. Этот уровень представлен со-значениями / антиномиями, исходящими как возможные варианты мысли и действия из этих базовых составляющих: культура и цивилизация, хронотоп, реальность и миф, эволюционизм и революционизм, модернизм и традиционализм и т.д. Мы отмечали, что большинство авторов, пишущих об интеллигенции, отмечают или раздвоенность сознания, или противоположную направленность ееактивности. И.В.Кондаков отмечает, что «проступающий в “двойном сознании” русской интеллигенции дуализм – это не дуализм субъекта и объекта, не дуализм двух противоположных начал в объекте (“добра и зла, духа и материи”)» [4, с.450], но «дуализм самого познающего субъекта, раздвоен сам субъект, его этос» [5, с.72]. Антиномии, конечно, противоположны, но каждая из них не исключает полностью другую из противоположностей, они именно могут и должны рассматриваться только в паре, ибо любой из осуществленных выборов содержит в себе неявное присутствие другой возможности. Мы полагаем, что именно поверх всех «разрывов» образуется слой духовной культуры, поддерживающий уже не только интеллигенцию, но всю русскую культуру. Крайне сложно (невозможно) анализировать каждый уровень, или слой уровня изолированно от других элементов системы. Антиномия культуры и цивилизации (аксиологический слой) относит нас к антиномиям и онтологического слоя (причем в обоих фреймах – и пространства и времени, где одновременно присутствуют как возможности и открытость и закрытость, и Запад и Восток и т.д.) и гносеологического (где и миф и реальность – не только выбор, но выбор во взаимосвязи со своей противоположностью). Все эти линии крайне необходимы для культурного развития, одна олицетворяет тенденцию самосохранения культуры, другая – тенденцию изменений. Их взимодополнительность обеспечивает как самотождественность национальной культуры, так и ее развитие.

Но, как мы уже сказали, даже учитывая сверхсвязность всех слоев и уровней, мы не можем уйти от дивергенции самого сознания интеллигенции. И полагаем, что базовый конфликт интеллигентского сознания, в котором решается вопрос о базовом доверии/недоверии миру и себе связан с доверием/недоверием собственной культуре.

Кентавризм, свойственный русскому национальному характеру в целом, «антиномичность России, жуткая ее противоречивость» наиболее развернуто была описана Н.А. Бердяевым в разгар первой мировой войны и накануне революции 1917 года: «Россия – самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире» и она же – «самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики»; это «самая нешовинистическая страна в мире» и в то же самое время «национален в России именно еесверхнационализм, ее свобода от национализма», – поэтому-то «Россия – самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна национального бахвальства»; «Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы», но одновременно она – «страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности, страна инертного консерватизма, порабощения религиозной жизни государством, страна крепкого быта и тяжелой плоти» [1,с.11,13,15,16,21].

Бердяев отмечает и дизъюнктивность как принципиальное свойство русского духа – отсутствие середины в отношениях между полюсами. Противоположности встречаются и в других культурах, «но только в России тезис оборачивается антитезисом, бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний национализм из сверхрационализма» [1, с.23]. Свидетельством справедливости слов Н.А. Бердяева служит как «знаменитая непредсказуемость российской истории», так и ее «не менее заметная повторяемость – свойства, проявляющиеся в невиданных – по сравнению с другими странами и народами — масштабах» [4, с.51].

Образ кентавра применительно к России впервые употребил русский мыслитель Г.П. Федотов в 1927 г. Присутствие кентавра ощущается в русской истории и в русской культуре: с одной стороны «белый образ Руси, оцерковленный и вознесенный в непосредственную близость «Небесной Жены»», с другой – кровавый образ «грядущей революции», «начало высоких и мятежных дней». Один полюс – это «мирная лира», сзывающая на братский пир»; противоположный – «страсть разрушения», «начала хаоса, распада», «подземный гул», предвещающий «обвал ненавистного буржуазного мира» и «крушение гуманизма» [7, с.120–122].

Современный исследователь «национальных образов мира» – Г.Д. Гачев также наглядно раскрывает многочисленные неразрешимые противоречия русской жизни, отразившиеся в русской культуре: потенции ренессансно-титанической личности и прозаическая судьба частного индивида, «маленького человека», беззащитного перед лицом всесильного деспотического государства; «конечность официального целого и бесконечность народного целого», несовместимые между собой; личность, никогда в России не достигающая самоопределения, и торжество «великой, сверхличной идеи, идеала общественного устройства»; невыразимость явлений русской жизни и движений русской души «в формах рационалистической формальной логики», «средствами ума», отвлеченно-теоретической мысли и возможность ее освоения «средствами сердца, души», не исключающими ни христианско-религиозную идею, ни «языческое, полуфетишистское одушевление природы и всех вещей, суеверие и веру в приметы», вплоть до прямо иррационального, мистики… [2,с.64-69]. Иллюстрации противоречивости русской культуры можно продолжать. Остановимся пока на этом, поскольку указанные противоречия означивают перед нами еще одно противоречие. Интеллигенция, как «мыслящая субстанция» (термин В.А. Шкуратова [8] )России – плоть от плоти русской культуры, российского менталитета. И в то же время, не будем забывать, что это группа, которая была создана по образцу европейских образованных сословий, ее задача – просвещение народа, модернизация общества и адаптация западных моделей мышления и поведения на отечественной почве. По сути, одно противоречие «наложилось» на другое.
Уровень элементов системы выполняют тексты в самом широком смысле – и как собственно тексты, высказывания, и как поведение, деятельность, политика, искусство.

Каждая из категорий, определяющих один из слоев сознания, очень тесно взаимосвязана с другими, точно так же, как и подуровни (подкатегории) друг с другом. Например, одним из базовых слоев является онтологический, бытийный. И в то же время каждый из «текстов», находящихся на «периферии» данной структуры является текстом бытия, из бытия, о бытии интеллигенции в ее духовной жизни и во всех формах взаимодействия с окружающей реальностью. Гносеологический слой отражает не только отношение к миру, но и конструкционистские функции интеллигенции на уровне группового и массового сознания. И в то же время, исходя из самого определения понятия «интеллигенция» в самом первом варианте «интеллигенция – это божественный разум», ясно, что познание – это бытийное предназначение группы, ее мотивационное ядро.

Как мы сказали, ядром данной матрицы, порождающим все другие феномены, являются ценности, и соответственно – аксиологический слой сознания, и культура в самом широком смысле. Очевидно, что в соответствии с системообразующим отношением раздвоенности система ценностей, порождающая все последующие цепочки антиномий интеллигентского сознания связана с необходимостью выбора пути развития: это выбор между культурой и цивилизацией, и соответствующие им противоборствующие, но очевидно уравновешивающие друг друга полюса, на одном из которых (культура) – «почва»: религиозность, этатизм и консерватизм; на другом (цивилизация) – атеизм, радикализм, либерализм.
Ценности определяют гносеологическое отношение к объекту. Познание связано с разным отношением к миру и двумя разными картинами мира – реальность и миф. При этом реальность в «отражении» интеллигентским сознанием предстает с одной стороны как эсхатологическая, с другой как научная. Миф же строится как дизъюнкция уникальнойавтохтонности и европоцентричности.

Бытийный слой интеллигентского сознания, или онтологический уровень матрицы, сам по себе задан не противоположностями, но пересечениями осей – пространство и время, длящийся хронотоп, но далее эти категории определяются уже противоположностями. Время в сознании российской интеллигенции «длится» между модернизмом и традиционализмом, возможные механизмы осуществления в культуре – воспроизводство и инновации. Пространство – это даже не место, и не протяженность, это поиск своего места между Востоком и Западом; данная категория может характеризоваться замкнутостью и открытостью.

И, наконец, социологический уровень структуры интеллигентского сознания в содержательном отношении подразумевает стратегии развития общества (эволюционизм и революционизм). И, кроме того, еще одним уровнем в этой подструктуре смыслов интеллигентского сознания выступает бинарное отношение интеллигенции к другим агентам бытия – Народ и Власть.
Данная структура, как мы сказали, обладает стабильностью на глубинном уровне, уровне слоев сознания – бытия, ценностей, познания и социальности; но она же обладает динамикой, поскольку уровни со-значений и текстов – взаимодействуя с контекстом, каждый раз преподносят нам новуюпсихографию интеллигенции.

Литература:
1.   Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990.
2.   Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981.
3.   Кольцова В.А. Особенности предметной области исторической психологии // Историческая психология: предмет, структура и методы. М., 2004.
4.   Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М.: Аспект Пресс, 1997.
5.   Кормер В.Ф. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура // Вопросы философии, 1989. № 9. С.65-79.
6.   Лотман М.Ю. Интеллигенция и свобода (к анализу интеллигентского дискурса) // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: история и типология. Материалы международной конференции, Неаполь, май 1997. Россия / Russia. Новая серия под ред. Н.Г. Охотина. Вып2. М.: О.Г.И., 1999.
7.   Федотов Г.П. На поле Куликовом. Париж, 1927.
8.   Шкуратов В.А. Интеллигенция в проекте современности // Логос, 2005, № 6. С.243-252.

http://forum.onu.edu.ua/index.php?PHPSESSID=dfa7a83fa719a23e95af6f2a263ce2cb&topic=4950.new

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

двадцать − один =