Веремчук A.C. Интеллигенция и советская власть

Взаимоотношения интеллигенции и власти в советское время представляют собой, возможно, самый драматичный в истории русской интеллигенции период.

Некоторые представители интеллигенции восторженно приветствовали новую власть и их программу, многие сами участвовали в Октябрьской революции 1917 года, так как придерживались революционных взглядов и входили в партию большевиков. В 1917 году таких профессиональных революционеров насчитывалось около 10%. По разным причинам советскую власть поддержала и творческая интеллигенция: В.Маяковский, А. Блок, Е. Вахтангов, В. Брюсов, К. Станиславский, В. Мейерхольд, К. Симонов, А. Твардовский, К. Циолковский, К. Тимирязев, А. Шостакович и др.

Однако большая часть интеллигенции не приняла и осудила революцию. Одни (кадеты) видели в большевиках захватчиков, другие (меньшевики, эсеры) считали её на данном этапе преждевременной и хотели провести все реформы цивилизованно, в рамках законности.

Основная масса российской интеллигенции (учёные, специалисты) решила не вмешиваться в политику. Несмотря на внутреннее неприятие большевистской власти, для них Россия оставалась Родиной, и они продолжали заниматься своей профессиональной деятельностью на благо России. В дальнейшем каждому представителю российской интеллигенции придётся определиться: быть вместе с новой властью, бороться или эмигрировать.

Итак, отношение большинства российской интеллигенции к Октябрьской революции 1917 года и советской власти было отрицательным в виду крайней политизации последней.

Более того, установление советской власти решительно поменяло положение интеллигенции. Новой власти интеллигенция как сила, как «двигатель прогресса» была не нужна, так как главное предназначение интеллигенции — это мыслить свободно, самостоятельно, формировать общественное мнение по поводу значимых событий и порой подвергать критике существующую власть. Не признающая большевистских взглядов интеллигенция не вписывалась в идеологическую структуру новой власти, разрушала её просто самим фактом существования. Ленин попытался совсем избавиться от неё. Он призывал в 1922 году — «очистим Россию от инакомыслящих интеллигентов». Д. Мережковский в те времена в статье «Грядущий Хам» писал, что среди всех печальных и страшных явлений, которые приходится переживать русскому обществу, самое печальное и страшное — дикая травля интеллигенции.

Становление и укрепление советского государства шло путём централизации и концентрации власти через репрессии, беспощадное подавление любых оппозиционных выступлений, цензуру, через ликвидацию печатных изданий небольшевистского толка и идеологические «чистки». Такая политика оказывала прямое давление на интеллигенцию и в довершение всего противопоставляла её народу.

Осенью 1922 года была осуществлена программа «принудительной эмиграции» видных представителей русской интеллигенции — историков, философов, социологов, профессоров университетов, таких как Л.Карсавин, Г. флоровский, П. Сорокин, Н. Бердяев, С. франк, Б. Вышеславцев, Н. Лосский и др. Оказавшись в изгнании, они сразу же включились в общественную жизнь, стали участвовать в международных конгрессах, конференциях, издавать журналы, публиковать научные статьи, письма, читать лекции. Всё это для того, чтобы познакомить с русской культурой страны Запада, что, безусловно, оказало сильное положительное влияние на развитие западной философской мысли и в целом западного общества.

Между тем в России интеллектуальный потенциал стал безнадёжно снижаться. Достаточно сказать, что в 1930-е годы 80% руководителей партии имели только начальное или неполное среднее образование. Оставшаяся в Советской России гуманитарная и научно-инженерная интеллигенция, испытывая страх и неуверенность, старалась приспособиться, принять идеалы правящей партии, мотивируя это тем, что если народ выбрал Сталина вождём — значит такова народная правда, если уж народ сделал такой выбор — мы должны его принять как глас Божий. «Я была тогда с моим народом. Там, где мой народ, к несчастью, не был», — писала об этом А. Ахматова.

Однако и в это время, надо отметить, находились сильные личности, которые не принимали советскую действительность. Например, для О. Мандельштама как истинно русского интеллигента страшно было оказаться не с народом, страшно — противостоять «правде — справедливости».

К 1930-м годам гуманитарная и техническая интеллигенция превратилась в служебно-чиновный класс, «прослойку», в которую входили все «работники умственного труда». Для функционирования нового социалистического и индустриального общества были необходимы, прежде всего, интеллектуалы, а не интеллигенты. Сталинскому режиму не нужна была передовая, мыслящая часть старой интеллигенции, которая ещё по инерции старалась осмыслить и переустроить общество. Нужны были те самые наученцы и «образованцы», которые на высоком уровне выполняли бы нужные государству идеологические заказы.

Советское государство стремилось к развитию фундаментальной науки как основы «построения социализма в отдельно взятой стране», не зависимой от всего остального мира в социальном, экономическом и военном развитии. В таком обществе особо была востребована деятельность физиков, химиков, биологов, агрономов и прочих «естественников». Перед ними ставилась задача построения советского «общества знания», для чего, как тогда писали, в стране был создан «сплошной научный и технический фронт». В результате была ликвидирована неграмотность, количество научных работников приблизилось к 100 тыс., что превысило дореволюционный уровень почти в 10 раз. В СССР насчитывалось около 1800 научно-исследовательских институтов (в 1914 году — 289). В науке в 30—40-е годы прошлого столетия работали такие великие учёные, как В.И. Вернадский, И.П. Павлов, И.В. Курчатов, П.Л. Капица, С.В. Лебедев и др.

В целом, строительство научной системы, развивавшейся в рамках социалистической доктрины, велось быстро и системно. В СССР сложилась «полная» наука и развитое научное сообщество. Возникла новая советская интеллигенция, но власть обязывала пропагандировать «единственно верную» коммунистическую идеологию и её ценности: вера в коммунистическое равенство, идея сильного государства и сильного вождя.

Выступать против советского режима, ограничивающего права и свободы человека, было настоящим подвигом. Оппозиция власти в 30—50-е годы прошлого столетия носила эпизодический характер. Если и были какие-то нелегальные антисталинские организации, выступающие против партии и Сталина, то жизнь их была короткой и печальной, поскольку в условиях всеобщей подозрительности, доносов и предательства они не могли существовать долгое время в подполье, а выступать открыто — об этом не могло быть и речи.

Тотальный террор прекратился после смерти Сталина. Истинная интеллигенция свободно вздохнула, рассчитывая на реформы, которые принесли бы демократические свободы и были бы направлены на совершенствование государственной организации.

Постепенно из руин, после Великой Отечественной войны (1941—1945 годов), поднималась промышленность, резко возрос вклад отечественной науки в производство, научный потенциал страны занял ведущее место в мире.

Бурный рост экономики позволил также поднять уровень образования, и страна получила миллионы советских людей с высшим образованием, большая часть из которых искренне верила в успех строительства коммунизма и с большим энтузиазмом работала на благо советского государства. Идейно-политические искания интеллигенции этого периода привели к разработке морального кодекса строительства коммунизма.

В целом, социальный и культурный статус интеллигенции в это время заметно повысились, в обиход далее вернулся термин «интеллигенция». Власть «разрешила» интеллигенции активно участвовать в разработке идейных программ стратегического значения.

В период «оттепели», наступившей после разоблачения культа личности Сталина, стали активно развиваться различные идейные течения. Постепенно интеллигенция начала высказывать мысли, которые не совсем совпадали с генеральной линией партии. Вначале идеи созревали на кухнях, затем робко вышли на площади (например, Пражские события 1965 года).

В результате передовая интеллигенция, всё более отчуждаясь от государственной идеологии, породила феномен диссидентства 60—70-х годов ХХ века, которое оставалось до конца советской власти единственной организованной формой оппозиции.

Диссиденты выступали против социалистической доктрины, принципов тоталитарного режима и отстаивали идеалы соблюдения прав и свобод человека. Как общественное явление диссидентство представляло огромный спектр общественных организаций и движений, литературных направлений, художественных школ, правозащитных движений, религиозных течений и национальных движений. Действовали индивидуально и небольшими группами, выражали свой протест открыто, но чаще использовали нелегальные методы.

В центре диссидентского движения оказалось течение «правозащитников», организованное академиком Д. Сахаровым, которое отстаивало права человека в СССР (политические, социальные, религиозные и др.). Являясь главным разработчиком водородной бомбы и осознавая угрозу, нависшую над всем миром, Д. Сахаров в 1968 году написал работу «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой он заявил о необходимости «конвергенции», то есть мирного сближения социалистической и капиталистической систем, причём сближения «в демократическом и социалистическом духе». Д. Сахаров искренне верил, что демократизация общества, утверждение интеллектуальной свободы и научно-технический прогресс приведут к объединению миров.

В 70-е годы прошлого столетия появилось ещё одно направление общественной мысли — религиозно-националистическое, или «почвенническое». Программой этого направления стало написанное в 1973 году А. Солженицыным «Письмо вождям советского союза», в котором он призывал отказаться от социалистической доктрины и вернуться к собственным историческим корням: к православным ценностям, идеям соборности, единства русского народа, призывал вспомнить о высоте русского духа. А. Солженицын видел будущее России в «социальном, моральном и религиозном возрождении».

Жизнь, мысль, деяния советских диссидентов — это показательный пример противостояния государственному тоталитаризму, насилию и лжи, которые существовали при советской власти. Советская власть, превратившись в жёсткую идеологическую структуру, подчинив себе все без исключения отрасли культуры (философию, науку, кино, живопись, театр, музыку, свободное писательское слово), видела в диссидентах одну из главных опасностей для государства. Репрессии и все судебные процессы начала 70-х годов XX века продемонстрировали силу тоталитарной государственной власти. Были арестованы и осуждены сотни деятелей правозащитных движений, ужесточился режим политзаключённых, сроки были от 7 до 15 лет. В борьбу с оппозицией подключили далее психиатрию, когда инакомыслящим ставился диагноз «вялотекущая шизофрения». Также власти использовали в качестве меры наказания высылку из страны или лишение гражданства. К концу 70-х годов прошлого столетия были арестованы и осуждены почти все деятели правозащитных, национальных и религиозных организаций.

Однако развитие «теневой экономики», коррупция, товарный голод, война в Афганистане только усиливали оппозиционные настроения в обществе. В начале 80-х годов XX века власть оказалась бессильной справиться с инакомыслием, вернуть общество в «додиссидентское» состояние. Это противостояние свидетельствовало о нарастающем расхождении между реальной жизнью и насаждаемыми в обществе представлениями о социализме. В конце 80-х — начале 90-х годов XX века интеллигенция, раскачав общество, смогла стать главной движущей силой новых преобразований России. Горбачёвская «перестройка» однозначно воспринималась как идеологическая победа диссидентского движения над коммунистическим режимом. Поэтому в «перестройку» интеллигенция вошла с острым чувством надежды на достижение своих идеалов и ожидания востребованности в новом обществе.

Примечания

1. 1. Гудков А. д., Дубин Б. В. Интеллигенция: Заметки о литературно-политических иллюзиях. 2-е изд. Санкт-Петербург, 2009.
   2. Аомова Н. В. Механизм морально-психологического взаимодействия // Сборник статей конференции «Наука и культура XXI века». Ростов-на-Дону : Изд-во РАС ЮРГУЭС, 2008.
   3. Резванов С. В. Мировоззрение: философия социальной культуры. Москва, 2012.

References

1. 1. Gudkov L. D., Dubin B. V. Intelligentsiia: Zametki o literaturno-politicheskikh illiuziiakh [Intelligentsia: notes on literary-political illusions]. St. Petersburg, 2009.
   2. Lomova N. V. Mekhanizm moral’no-psikhologicheskogo vzaimodeistviia [Mechanism of moral-psychological interaction]. Sbornik statei konferentsii «Nauka i kuVtura XXI veka» [Collection of articles of «Science and culture of the XXI century» conference]. Rostov-on-Don, 2008.
   3. Rezvanov S. V. Mirovozzrenie: filosofiia sotsiaVnoi kuPtury [World view: philosophy of social culture]. Moscow, 2012.

https://cyberleninka.ru/article/n/intelligentsiya-i-sovetskaya-vlast