Русский писатель (Материал из Википедии — свободной энциклопедии).
«Не одно поколение интеллигентов пережило горькие разочарования в попытках «просветить» народ
и показать, как тот унижен и оскорблен. Только все эти попытки «уходили в песок».
Святоотеческая культура воспитала в русском человеке смирение и терпение,
аристократическая культура – чувство собственного достоинства»
Ю.И. Покровский
Среди немалого количества людей, сделавших попытки разобраться в таком неоднозначном и противоречивом феномене, как русская интеллигенция, Юрию Николаевичу Покровскому принадлежит особое место. Прекрасное владение материалом, отсутствие штампов, умение разглядеть суть явления, его причины и следствия, способность доходчиво излагать мысли, в конце-концов, незаурядный талант писателя позволяют читателю переосмыслить известные факты и дать им соответствующую, иной раз, неожиданную для себя оценку.
Освещая характерные черты представителей интеллигенции в каждом из рассматриваемых периодов ее истории, автор предлагает читателю не ярлыки, как это часто бывает в рассуждениях на данную тему, а взаимосвязь внутренних причин с их социальным проявлением. Например:
«Отпадая от чаяний и трудностей жизни русского народа, его веры и его надежд, русские интеллигенты своими поступками и побуждениями достигали различных степеней приближения к дьявольскому ареопагу «геростратов». Боговдохновение, высшее состояние человеческого духа, когда бессмертное наиболее полно воплощается в тварной природе, было недоступно для этой категории людей. …
Они были выше помазанников божьих, выше апостолов, Христа… Они казались себе сверхчеловеками и пытались всячески убедить в этом русский народ, рассматривая последний, как «массу» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Русская интеллигенция).
Как человек, не претендующий на какие-либо научные открытия, писатель не чурается использования ненаучных понятий, что не только расширяет палитру используемых красок, но и отражается свежестью, оригинальностью, своеобразием полученного результата. Одним из таких ненаучных нововведений, красной линией прошедшем через изображение послереволюционного периода истории, является понятие «совины»:
«Радикальные преобразования привнесли в русский язык множество новых словосочетаний. «Комсомол» – это коммунистический союз молодежи, «рабкрин» – рабоче-крестьянская инспекция, «вуз» – высшее учебное заведение. Можно воспользоваться тем же приемом и назовем советскую интеллигенцию коротким словцом – «совины».
Совины были сплошь молодыми людьми, в основном славянской внешности. Дело в том, что без отцов, а затем и без матерей в постреволюционные годы оказывались в основном русские, украинские и белорусские дети. За спинами совинов зияла пустота. Практически каждый был подобран властями на свалке или на помойке, на перроне вокзала или извлечен из воровской «малины». Большинство беспризорников, даже помещенные в спецколонии, детские дома или школы-интернаты, так и продолжали вращаться в порочных кругах уголовщины и потому проводили значительную часть своей жизни на тюремной шконке или лагерных нарах. Кое-кто из них все же получали рабочие специальности и становились токарями, ткачихами, водителями грузовиков или крановщицами. Лишь единицы из тысячи выдерживали строгий отбор, чтобы стать впоследствии комсомольскими и партийными работниками, политруками, прокурорами, инженерами, журналистами, преподавателями, писателями и артистами» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Ветер с южной стороны).
Несмотря на отсутствие научной терминологии, дилетантизмом или примитивизмом от размышлений автора не отдает, а наоборот, при каждом взоре появляются все новые и новые, незнакомые ранее грани рассматриваемых явлений и их взаимное влияние друг на друга:
«Русское сплошь состоит из незавершенных начинаний. Миллионы не доживают до седин, погибая в войнах и «за понюшку табака». Русские так и не войдут в Константинополь, а Достоевский не успеет написать вторую часть «Братьев Карамазовых». А сколько всего брошено, проклято и забыто! Но все же каждое поколение упрямо стремится возродить русское в слове или камне, в молитве или ратном деле. Каждое поколение подобно гигантской волне. И не сразу разберешь, что в ней преобладает; созидательный зачин или разрушительный размах. Забытое, подхватываясь движением такой волны, внезапно становится упреком или наказом для тысяч и тысяч пылких сердец. И отвергнутое предыдущими поколениями, необъяснимым образом обретает силу образца или примера. …
Но отсутствие результата нередко является итогом целых десятилетий и даже эпох. Тем не менее, светлая память о людях, которым пришлось жить и погибать в те годы, теплыми волнами катится по огромной стране, побуждая к свершениям тех, кто пришел в этот мир позже, в более безопасные времена» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Русское и советское).
«Наличие духовного ядра наглядно свидетельствует о том, что у истории есть смысл и люди способны достигать бессмертия. Ведь в эту мистическую субстанцию вовлечены души тех, кто участвовал в становлении и развитии народа, как праведник или гений, как правитель или народный герой. Духовное ядро непосредственно участвует в реальной жизни до тех пор, пока народ выдвигает из своей стихии действительно достойных людей, способных вести диалог с тенями великих прошлого и быть связующим звеном между настоящим и прошлым» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Холодное лето).
Для изображения с фотографической точностью катастрофичности положения, сложившегося в тот или иной промежуток советского периода истории, писателю вполне достаточно одного мастерски изложенного абзаца:
«Многие давно уже не придерживалась строгих канонов православия или монархических воззрений. Люди стремились жить правильно в соответствии с правилами, установленными новой властью. Но получалось так, что даже самые «правильные» граждане оказывались то врагами, то шпионами, то саботажниками, то уклонистами, то предателями или перерожденцами. С величественных постаментов стаскивали памятники государям и заменялись памятниками революционерам. Но и многие революционеры впоследствии почему-то оказывались замешанными в гнусных злодеяниях, и на высоких постаментах появлялись уже фигуры новых правителей. Однако и новые правители превосходили прежних по размаху репрессий и прочих преступлений; им тоже не было места на площадях городов и в учебниках по истории. Правильно жили лишь немногие, очень немногие: с очень гибким позвоночником и тонким нюхом, скользкие, как обмылки в бане, всегда готовые идти «новым курсом», всегда находящиеся «в курсе событий». Стоит ли много распространяться о том, что в таких условиях советская элита не могла сложиться в принципе. Одна правящая верхушка костоломно вытесняла другую, чтобы затем также уступить место более «сознательным» или более «реалистичным» партийцам» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Гонимые и совиньоны. Ч. 1.).
«Во всех газетах, телевизионных программах не стихал хор голосов, исполнявших здравицу КПСС и ее генсеку, советской науке и системе образования, советской армии и советской промышленности, советской культуре и советской молодежи. Однако все эти здравицы плохо накладывались на повсеместный дефицит. Побывавшие на Западе люди, подробно и с нескрываемым восхищением живописали о магазинах, прилавки которых заполнены самыми разнообразными товарами. Рассказывали об индустрии развлечений, о бесконечной череде фестивалей, бьеннале, карнавалов. «Золотая молодежь» чувствовала себя обобранной судьбой, потому что произросла в тускло-казарменной советской действительности. Эти юноши и девушки искренне завидовали даже неграм-дворникам, подметающим Елисейские поля: они были готовы обменять многие годы своей еще непрожитой жизни на возможность хоть разок поиграть в азартные игры в Монте-Карло, послушать мюзиклы на Бродвее, погулять вволю в квартале «красных фонарей» где-нибудь в Амстердаме или Гамбурге» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Гонимые и совиньоны. Ч. 2.).
И, несмотря на огромное количество упомянутых и детально рассмотренных факторов, отразившихся на судьбе советского эксперимента, исследователь подводит читателя к основной причине геополитической, как ее назвал В.В. Путин, катастрофе, — окончательной деградации личности интеллигента:
«В послевоенном советском обществе особо выделяли не храбрых или мастеровитых, не талантливых или предприимчивых, а людей, искренно верящих в скорое наступление коммунизма. Но вера в материалистическом мире не может не подкрепляться вполне зримыми, осязаемыми и питательными воздаяниями. Восприятие марксизма, в качестве единственно истинного учения, считалось самой ценной способностью. На развитие этой способности были нацелены ярусы власти и пропагандистского аппарата, многоступенчатой системы образования и сложная иерархия в трудовых коллективах» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Реквием. Ч. 1.).
«Утрата чувства собственного достоинства и способности к созидательной деятельности являются самым большим и, возможно, невосполнимым моральным ущербом, понесенным русским народом в веке минувшем. … Дело в том, что практически не осталось русских мужчин, способных эти претензии сформулировать и вынести приговор от лица всего народа; ослабла воля идти своим путем, своей дорогой; нет стремления к тому, чтобы жить своим умом и своим трудом» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Реквием. Ч. 2.).
Благодаря автономности мышления и предельной искренности изложения, история русской, советской и современной интеллигенции в изложении Юрия Покровского воспринимается как единый целостный триптих с легко узнаваемыми образами:
«Будучи отлученной от божественных озарений и вдохновенных прозрений, интеллигенция выказала удивительные адаптационные характеристики, присущие сорнякам. Без малого вековое ее доминирование привело к тому, что все талантливое в русском народе угашалось и удушалось или выдворялось за границу. «Системе» требовались люди с иными способностями» (Покровский Ю.Н. Об интеллигенции. Шум листвы в березовой роще).
Олег Михайлов
2023 г.