Русский философ и религиозный мыслитель.
Участник сборников «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918).
Протоиерей Василий Зеньковский, историк русской философии, писал, что среди мыслителей своего поколения Семён Франк был самым философским (Материал из Википедии — свободной энциклопедии).
«Русская интеллигенция не оценила и не поняла глубоких духовно-общественных прозрений Достоевского
и совсем не заметила гениального Константина Леонтьева»
С.Л. Франк
Как у каждого интеллигентного, ищущего истину человека, взгляды Семёна Людвиговича Франка со временем менялись, но это происходило не под влиянием чьей-либо пропаганды или вследствие каких-нибудь конъюнктурных соображений, как это нередко бывает, а в результате глубокого осмысления происходящих в России и СССР событий. Следуя по пути от марксиста до религиозного мыслителя, философ пришел к выводу о том, что без совершенствования самого человека идеи социальных преобразований, под чьими знаменами они не провозглашались бы, в конечном итоге практического смысла не имеют.
Рассуждая в 1902 году о проблемах идеализма, С. Франк напоминает своим современникам об ошибках русской интеллигенции тридцатилетней давности, что само по себе свидетельствует о критическом отношении к ним самого автора:
«Моральные права личности — это те самые священные и неотчуждаемые права человека, которые некогда были общественно-моральным лозунгом времени … Читатель, быть может, вспомнит, как эти моральные воззрения привели русскую интеллигенцию в 70-х годах прошлого века к убеждению о необходимости отказаться от своих прав человека в интересах блага народной массы» (Франк С.Л. Фридрих Ницше и этика любви к дальнему // odinblago.ru).
В 1909 году философ прямо указывает на нехватку в исповедуемой русским интеллигентом вере в всенародное благо должного места научным, эстетическим и религиозным интересам и переживаниям, что в конечном итоге представляет серьезную угрозу интеллигентскому мировоззрению:
«Символ веры русского интеллигента есть благо народа, удовлетворение нужд «большинства». Служение этой цели есть для него высшая и вообще единственная обязанность человека, а что сверх того — то от лукавого. Именно потому он не только просто отрицая или не приемлет иных ценностей — он даже прямо боится и ненавидит их. … Деятельность, руководимая любовью к науке или искусству, жизнь, озаряемая религиозным светом в собственном смысле, т. е. общением с Богом, — все это отвлекает от служения народу, ослабляет или уничтожает моралистический энтузиазм и означает, с точки зрения интеллигентской веры, опасную погоню за призраками. …
Из этого умонастроения вытекают или с ним связаны другие черты интеллигентского мировоззрения, и прежде всего то существенное обстоятельство, что русскому интеллигенту чуждо и отчасти даже враждебно понятие культуры в точном и строгом смысле слова» (Франк С.Л. Этика нигилизма (К характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции) // vehi.net).
После революции, в 1918 году мыслитель дает оценку действий как революционной, так и либеральной интеллигенции, одинаково утратившим «понятие культуры в точном и строгом смысле слова»:
«Весь ход так называемой революции состоял в постепенном отмирании, распылении, ухождении в какую-то политически-бездейственную глубь народной души сил этого последнего порядка. Процесс этого постепенного вытеснения добра злом, света — тьмой в народной душе совершался под планомерным и упорным воздействием руководящей революционной интеллигенции. …
То, что теперь называют «государственной неопытностью» русской либеральной интеллигенции, состоит в действительности не в отсутствии соответствующих технических знаний, умений и навыков, — которые она в значительной мере уже приобрела в местном самоуправлении и парламентской деятельности, — а в отсутствии живого нравственного опыта в отношении ряда основных положительных начал государственной жизни» (Франк С.Л. De profundis // vehi.net).
И, как бы, на правах набравшегося опыта еще раз возвращается к проблемам идеализма:
«Русскому идеализму во всех формах и сферах его проявления недостает нравственной серьезности, волевой силы, мужественного чувства ответственности за жизнь, понимания трагической трудности осуществления идеалов и умения одолевать эти трудности» (Там же).
В 1930 году Семён Людвигович написал, а 1931 опубликовал статью под названием «По ту сторону «правого» и «левого», в которой, можно сказать, сделал последнюю попытку умиротворения революционного и либерального крыльев русской интеллигенции:
«В ранней молодости я был, как все русские молодые интеллигенты того времени, «крайним левым» — марксистом, социал-демократом. Потом в течений всей жизни постепенно «правел», не дойдя, впрочем, до настоящей «правизны», а тяготел скорее к «центру» между «правым» и «левым»; но всегда сознавал себя на каком-то месте линии, идущей слева направо. Революция 1917 года была для меня, как для всех русских людей, не утерявших совести и здравого смысла, непосредственным толчком к решительному «поправению». Но по мере того, как впечатления отлагались в душе, начался и новый процесс: сами понятия «правого» и «левого» начали становиться все более случайными, шаткими, теряли свой былой однозначный смысл; становились призрачными и неактуальными. В них ощущалось даже что-то оскорбительно-неуместное. …
В конце концов реальность, как всегда, одолеет отжившие идеи, и «правое» и «левое» из жизни уйдет в учебники истории, где оно упокоится» (Франк С.Л. По ту сторону «правого» и «левого» // odinblago.ru).
Олег Михайлов
2020 г.